Конунг смотрит на жену и говорит:
– Елизаветой зовут твою дочь, Елизаветой!
Ингигерд вспыхнула от гнева и ушла и конунгу больше ничего не сказала.
И вот видят Харальд и варяги, что с высокого берега к тому месту, где стоит ладья, спускаются несколько человек на конях, и Харальд узнает Ингигерд и с ней Рагнара и воинов.
Ингигерд останавливает коня и обращается к Харальду:
– Не спеши с отъездом, Харальд. Конунг не в обиде на тебя.
Харальд, усмехнувшись, отвечает:
– За это конунгу спасибо. Но ладья уже снаряжена. Плохая это примета – опускать парус.
Ингигерд говорит:
– А людям твоим будут платить сполна, я обещаю.
– За это тебе спасибо, – отвечает Харальд. – Но люди заскучали в Гардах, а без дела что за воин? Даже девушка может унизить его.
Тогда Ингигерд говорит:
– Эллисив возьмет свои слова обратно, не ею они сказаны.
И тут воины, сопровождающие Ингигерд, расступаются по ее знаку, и Харальд видит Эллисив на белом жеребце, прекрасную, как утренняя заря, и кроткую, как голубка.
Стало тихо на берегу, и Харальд, одолев волнение, спрашивает:
– Правда ли это, Эллисив?
Эллисив отвечает, потупив глаза:
– Конечно, Харальд.
Все зашептались, удивленные, а Чудин едва не свалился за борт ладьи от такого ответа, а Эллисив продолжает кротко:
– Я ведь своим словам хозяйка! Старые возьму, новые скажу.
Харальд говорит:
– Видно, они будут не хуже старых?
Эллисив говорит:
– От добра добра не ищут.
Харальд говорит:
– Каким же добром ты меня наградишь на прощание?
– Наградила бы, – отвечает Эллисив, – да припасти не успела: больно уж ты быстро собрался. Не слыхала я, чтобы враги объявились под Киевом. Или вино кончилось в погребах?
Тут Ингигерд поняла, что дочь говорит не то, чего ей хотелось, но было поздно дать ей строгий знак, потому что все, кто был на берегу, смотрели на них и слушали, а владыкам негоже препираться на глазах простого люда.
Харальд, закипая, говорит Эллисив:
– Уж не от тебя ли, думаешь, бегу?
Эллисив отвечает:
– Бегут от того, кто догоняет. А ты мне зачем?
Тогда Ингигерд не выдержала, дернула поводья, подняв коня на дыбы, и конь скрыл от Харальда Эллисив, и он услышал только, как засмеялась она смехом валькирии, прежде чем ускакать вслед за матерью.
Сильно рассердился Харальд, взошел на корабль и велел отчаливать и больше не сказал ни слова. И вот подняли сходни и опустили весла, один Рагнар остался на берегу.
Ульв с ладьи спрашивает его:
– А ты, Рагнар?
– Останусь у конунга, – отвечает Рагнар.
– В теплых краях платят втрое больше, – говорит Ульв.
– Мне и тут тепло, – отвечает Рагнар.
– Твое дело, – говорит Ульв