«На прощанье тов. Ленин сказал: Собирайтесь, тов. Каюров, организованно и поезжайте. Всё вам отдадим, что имеется на складах России. Уже теперь имеется у Советской власти колоссальное количество конфискованных товаров. Масса оружия, тысячи пулемётов лежат без движения, в особенности много в Вологде.»
Таким вот образом… За хаос и голод, обрушившиеся на Россию с приходом новой власти, должен был ответить… крестьянский народ. А уж для этого и сгодятся «тысячи пулемётов», которые – чистый непорядок! – «лежат без движения».
(Цитаты приведены из заметки Василия Каюрова «Мои встречи и работа с В.И. Лениным в годы революции», Родина, № 4, 1989.)
Что касается Горького – это уже потом, после смерти Ленина, Сталин пожелает приручить отступника, будет заигрывать с уехавшим всемирно известным писателем и прилагать усилия к его возвращению – ведь надо же было исправлять этот нонсенс, такой неудобный факт, что певец революции оказался выброшенным из страны…
Как сказалось на Горьком это «приручение», похоже, не укрылось от наблюдательного Ромэна Роллана, посетившего СССР в 1935 году.
«До сих пор у меня перед глазами стоит лицо Горького, подошедшего с нами к автомобилю: как он бледен, какие грустные и ласковые у него глаза. Конечно, он очень добрый и слабый человек, он идёт против своей природы, совершает большое усилие, чтобы не осуждать ошибки своих могущественных политических друзей. В его душе происходит жестокая борьба, о которой никто ничего не знает.»
В этой дневниковой записи французский писатель выразил своё впечатление от прощания с Горьким при отъезде. Позднее он занесёт в тот же дневник: «Он очень одинок, хотя почти никогда не бывает один! Мне кажется, что, если бы мы с ним остались наедине (и рухнул бы языковый барьер), он обнял бы меня и долго молча рыдал.»
(Ромэн Роллан, «Наше путешествие с женой в СССР», Вопросы литературы, № 5, 1989.)
А. Авторханов, компетентный историк – человек, в своё время учившийся в Институте красной профессуры в Москве и в тридцатые годы работавший в ЦК ВКП(б) и лично знавший деятелей самого Политбюро, – так охарактеризовал некоторых всесильных персон и саму подоплёку Октябрьского переворота.
«Радека я несколько раз слушал в 1934 – 36 годах в Комакадемии на Волхонке… Радек был гениальным авантюристом в большой политике. Это он, закадычный друг и ученик Парвуса, доверенный и орудие Ленина, стоял за спиной Ганецкого, через которого немецкая разведка в лице Парвуса финансировала революцию Ленина. Поэтому Радек был единственным человеком после Ленина, знавшим не только всю подноготную подготовки Октябрьской революции, но и её финансовой базы. Недаром на выборах в ЦК после революции по количеству голосов он шёл вслед за Лениным, впереди Троцкого, Зиновьева, Каменева, Сталина… Партия, конечно, ничего не знала конкретно об истинной роли Радека, но она догадывалась, что, если немецкое правительство