Доморощенной эсхатологией я страдал всю жизнь. Лет в девять догадался, что являюсь инопланетным разведчиком, имплантированным в тело советского мальчика. Легенда была такая, что я хочу хорошо учиться, а на самом деле задача была разобраться, зачем и куда развивается человечество и, прикинув с точки зрения этики Универсума, решить – пускай себе развивается дальше или… ну, в общем, свивать обратно. Однако к пятому классу миссия была с позором раскрыта, и в художественной школе я уже носил кличку “Марсианин”. Беседа с подкованной пионервожатой в Артеке заразила навязчивым, но глубоко осмысленным ожиданием американской атомной бомбы, однако это вскоре рассосалось. Ключевыми в недописанной в старших классах (в соавторстве с Жураховским) повести “Пижама кентавра” виделись мне слова одного собрата по разуму: “Ребята, до точечного схлопывания Вселенной осталось меньше десяти миллиардов лет. НАДО КАК-ТО СПАСАТЬСЯ!”. Позитивистское научное воспитание, разумеется, не допускало в призыве какого-либо сотериологического (ну, в смысле, связанного со Спасителем…) подтекста. Все эти горькие украшения и сладкие метания пришли с годами.
С конца 80-х мои и близких мне людей – режиссёра Форума Оксаны Натолоки, с коей переживали мы тогда героический роман и счастливую семейную жизнь, А. Полякова и др. – московско-крымские демисезонные миграции включали Днепропетровск, где по-прежнему живут мои и Оксанины родители, в качестве перевалочного пункта. Далее, там работает мой школьный приятель, металлофизик, а теперь предприниматель Алексей Джусов, ставший в 1994–1997 годах меценатом моей культурной, скажем так, деятельности. Инвестором проектов был российский минкульт[9], затем крымский, средства же для поддержания штанов я получал от Лёши (творческий альянс с которым, между прочим, впервые состоялся в девятом классе: была учреждена особая, принятая всеми одноклассниками, разновидность парадоксально-дебильного юмора, т. н. сидджонский юмор). Другой однокашник и друг, высший математик, а ныне астролог (увы, уже германский) Евгений Царфин – стал на заре перестройки автором заказанного местной прессой нашумевшего гороскопа Днепропетровска. No mystification: есть точная дата и время основания города – 10.55 утра 9 мая 1787 года, закладка Преображенского собора (нынче Музей истории религии). Первый камень Екатеринослава заложен лично императрикс, помышлявшей, ни много ни мало, перенести сюда российскую столицу. Большевики элегантно переименовали город в честь подпольщика Петровского (новоязовским словом наподобие