Горячая точка. Борис Геннадьевич Цеханович

куском мяса он вещал мне и Дорофееву, какой он могущественный чиновник в государстве и как его слушается сам Шеварнадзе. Ещё бы полчаса и он бы выболтал все свои государственные тайны, но слава богу Дорофеев догадался, что после таких откровений нас обоих придётся физически устранить, поэтому тактично перевёл разговоры в другую плоскость и пригласил в баню, что было министром со щенячьим восторгом принято. Я туда, правда, не пошёл. Лишь утром, когда его уводили, а по совести говоря, выносили из бани, он очнулся, вскинул голову и пробормотал: – Вован, приезжай ко мне в Тбилиси – дорогим гостем будешь…

      Ночь прошла спокойно и с утра, по просьбе Дорофеева, отправил к нему машину с едой для него и связистов, которые были с ним. Старшим машины уехал подполковник Сабуров, а через три часа он вернулся и со смехом рассказал.

      – Борис Геннадьевич, бардак там страшный. Какое там кольцо? Какое оцепление? Может быть, кто и стоит в этом оцепление, но кругом деревни, да и по самой деревне бродят пьяные грузинские полицейские. В разных местах слышны беспорядочные выстрелы. Кто и куда стреляет – непонятно. Но у меня создалось впечатление, что стреляют спьяну в воздух. ООНовцы боятся и из своего бронированного автомобиля даже не высовываются, а если выходят, то дальше десяти метров от машины не отходят. Не придаёт им комфорта и то, что место для машины им отвели прямо у кладбища – в десяти метрах могилы, кресты, памятники. Короче – смехота. Дорофеев ведёт себя спокойно, а ООНовцы дрожат от страха. Ночью им привезли еду из миссии и рисовую кашу в банках. Нашим тоже дали, но ни хрена не предупредили, что её надо разводить или запивать водой. Так Дорофеев чуть было не задавился ею. Не идёт каша в глотку и всё. Даже бойцы не смогли поесть. Вроде бы костёр развели и начали её подогревать, так она ещё суше стала….

      – Алексей Иванович, – грубовато перебил я сослуживца, – с этим понятно. А обстановка как? Террористы…?

      – Вот кто лучше всех чувствует там, так это террористы. Полиция и спецназ занял выжидательную позицию. У бандюг постепенно спало напряжение и они начали допускать в дом соседей, которые приносят им и заложникам еду. А перед моим отъездом они выдвинули новое требование, чтобы в переговорах ни ООНовцы, ни мы миротворцы не участвовали. Вот, в принципе и всё.

      День тоже прошёл без изменений и без происшествий. Только группировка полицейских сил и спецназа достигла 1000 человек, а это начинало меня настораживать. В час ночи через блок-пост № 307 прошла ещё одна колонна автобусов и две единицы бронетехники – БТР и БРДМ-2. Да спецназовцев в автобусах 113 человек. Получив это сообщение с блок-поста, я сделал запись и решил прилечь и поспать.

      Утром, в десятом часу от Дорофеева пришло очередное сообщение, что террористы выдвинули новое условие. Если блокирующие подразделения отведут на некоторое расстояние от дома (на какое конкретно сейчас обговаривается), то они отпустят одного заложника ООН – уругвайского офицера.

      А ещё через десять минут по радиостанции наблюдатели 302 блок-поста