По обе стороны дороги на высоких, выкрашенных в красный цвет шестах висели вперемешку коровьи и лошадиные черепа, перемежаясь похожими на волчьи, а, скорее всего, собачьими хвостами. Еще через несколько метров на каком-то импровизированном постаменте из пней была установлена шестиконечная звезда с распятой посередине вороной, а под ней на чем-то вроде алтаря лежали какие-то птичьи головы, перья и скрюченные лапки. Снег вокруг этого лесного святилища был забрызган чем-то красным.
– Фу, какая гадость, – дружно сказали девчонки, но в их глазах мелькнула тревога.
А Гришка с извиняющимся видом зачесал затылок.
– Места тут, знамо дело, колдовские. Вам, городским, не понять. А мы от греха по старинке охраняемся. Вот звезду-то и поставили. Царь Соломон давненько ее придумал от сатанинского глаза оберегаться.
Девчонки пожали плечами, хотя было видно, что тревожный осадок в их душе не растворился. Машка за весь остаток дороги больше не произнесла ни слова.
Мы вошли в знакомую избу. Гришка продолжал нас, знакомых с этим местом мужиков, развлекать. Дверь во внутренние комнаты он завесил шкурой. И теперь прихожая выглядела точь-в-точь, как палаты бабы яги из фильма Роу. Вдобавок на полу кучей валялось какое-то замызганное тряпье.
– Вы, гости дорогие, не стесняйтесь, располагайтесь, – не очень дружелюбно пробормотал Гришка. – А я пойду водицы наберу и костром займусь.
И он исчез. Мужчины остались стоять, ожидая продолжения спектакля, а девчонки расселись на кривоногих табуретах, глядя на нас округлившимися глазами. Неужели здесь мы будем жить? Немая сцена, как сказал бы Николай Васильевич.
Но Гришка был не бессердечен. Минут через десять в комнате из-за занавешенной двери появился чисто выбритый, благоухающий хорошим одеколоном далеко не старый мужчина в нормальном цивильном свитере и джинсах. Девки удивленно на него уставились, и лишь через некоторое время до них дошло, что это Григорий.
Мы от души смеялись, глядя на их удивленно-дурашливый вид. А потом заговорила Нелли, точнее, живущая в ней казачка. Поверьте, ее стоило послушать. Никого из наших родственников в своей насыщенной идиомами речи она не пропустила. А мы смеялись только сильнее.
Гришка, бросив прикидываться, наконец, провел женщин внутрь избы, в совершенно по-современному обставленные и оборудованные комнаты, показал, где душ, туалет и т. п., и женская половина нашей команды успокоилась.
Как положено, мы хорошо посидели и выпили, и дядька пошел топить баню. Прошла пара часов, прежде чем она нагрелась до кондиции. Мужчины уже были достаточно тепленькие и не были расположены в нее лезть, зато женщины, наоборот, рвались в бой и вскоре нас покинули. Мы же продолжали мирно сидеть за столом, наблюдая, как убывает содержимое очередной бутылки, и слушать, как время от времени девчонки выскакивают на