Дежавю. Антология. Коллектив авторов

в квартиру – незнакомую, огромную, с буфетами красного дерева и множеством фарфоровых фигурок, тяжелой бархатной скатертью с помпонами на большом круглом столе – словно попадала в середину 50-х годов. В этой квартире было много народу. Я, сидя на диване, наблюдала, как люди из органов проводили обыск, внешне спокойно беседовала с окружающими, а потом вдруг сказала: «Только не говорите об этом моей маме». Вот такой кафкианский сюжет; и каждый раз после переживания этой абсурдной реальности я просыпалась с ощущением, что ледяной обруч сжимает сердце. Так во сне проявлялся страх, который я сознательно подавляла, потому что бояться было стыдно. То, что сон этот на протяжении «застойных» лет так назойливо повторялся, было, конечно, неким грозным предупреждением, но вся моя натура сопротивлялась тому, чтобы «сделать выводы».

      Размышления после убийства

      Сон был ярким, красочным и воспринимался мною как реальность (хотя часто я знаю во сне, что это сон). Не буду пересказывать начало сна в деталях – это может отвлечь от сути. Суть же сводилась к тому, что я убила человека, причем без каких-либо смягчающих обстоятельств. И вот мне грозит неминуемое разоблачение: у всех собравшихся снимают отпечатки пальцев и по ним должны определить убийцу. Люди по очереди походят к столу, где снимают отпечатки, и при этом переглядываются между собой (а все они друг с другом знакомы), как бы говоря: среди нас не может быть убийцы – ведь все мы порядочные люди. И я тоже переглядываюсь с другими с самым невинным видом. И при этом не испытываю ни малейших угрызений совести. Единственное, что меня тревожит, – это то, что все мои друзья и знакомые будут знать, что я обыкновенная уголовная преступница (а до этого я была уверена, что если и попаду когда-нибудь в «места отдаленные», то только по политическим мотивам). И еще мне было досадно, что я так непрофессионально совершила это убийство и оставила отпечатки пальцев. Ведь если бы не это – все было бы в полном порядке. Мысли о жертве, о мотивах преступления, хоть какие-то сожаления о содеянном, напоминающие раскаяние, вообще не возникали в сознании. И вот подходит моя очередь – и я делаю шаг к столу…

      В этот момент я просыпаюсь и осознаю, что лежу в постели. Значит, это был только сон?! Первая острая эмоция: какое счастье! И сразу вслед за этим: какой ужас! Да, после пробуждения я испытала настоящий ужас и то острое переживание раскаяния, которое так и не пришло ко мне во сне. Я полностью осознала этот сон как реальность – реальность состояния моей души, о котором я до этого момента даже не догадывалась. Да, я считала себя порядочным человеком, во всяком случае, не хуже других. И это переживание, осознание своего преступления без раскаяния как реальности, выведение наружу глубин подсознания позволило мне остро и отчетливо осознать и пережить, что я хуже всех. И это острое переживание длилось ровно две недели, а потом постепенно стало ослабевать. Мне было в этот момент 33 года.

      Наверное, немногие так глубоко заглядывают в свое