В тот день, когда Семен предложил Полинке жениться на ней, у девушки все шло не так. Тетка, встретив ее с ночной смены, не дала даже выпить чашку чая и не позволила поспать и получаса. Устроив большую уборку, выволокла немногочисленные мамины книги, лежавшие до того стопочкой на резной этажерке, поснимала родительские фотографические портреты с простенка в большой комнате, вытряхнула из сундука одежду отца. Безжалостное избавление от вещей, столько лет создававших ее, Полинкин, дом, пустые стены без фотографий родных, о которых все еще так болело сердце, родило в покорной и тихой девушке с трудом сдерживаемую ярость. Она молча перетащила в свою небольшую комнатку все, от чего тетка так истово избавлялась. Скудно и наскоро пообедав, Полинка попыталась улизнуть к себе, но не тут-то было.
– Полька, а ну подь сюда!
Девушка вернулась в комнату, притулилась у стола.
– Я вот чего думаю. Толку с тебя не будет – малахольная ты. Надоть тебе, девка, замуж. А то ты уже перестарок – так и будешь, что ли, на шее моей до седых волос висеть? Мужиков, оно конечно, нима теперича, но я вчера в правлении была – так ахронома нового прислали, ничего так, еще без довеска. Пока ты там в своей булатории колготишься – так и таких, плешивеньких, не останется. Так что как хошь, а позвала я недокормыша назавтра, пирог сгоношу с тыквой – вот и поладите.
Сдерживаемая до этого момента холодная ярость начала закипать в Полинке.
– Теть Мотя, оставьте меня в покое!
– Ишь чего, в покое ее оставить! Ты чего это, возражать тут удумала? Ты, девка, меня слушай, а то, как отец твой непутевый поплывешь по жизни – и …
– Да что Вы вообще понимаете!!! Почему командуете тут, точно хозяйка? Я не Ваша собственность, и не лезьте ко мне со своими женихами!
Не привыкшая к сопротивлению Полинки тетка Матрена застыла на месте, забыв договорить.
А потом, бубня, пошла ставить тесто на пирог с тыквой. Бормотала:
– Ишь, умничает она! Один ужо вон отумничался! И где он теперь? Где доходяга его тощая? Всех, всех ужо Господь батюшка к себе призвал, а все почему? А потому как терпеть и слушаться надобно, а не умничать так-то…
А Полинка заперлась в комнате, слез и не было, внутри пульсировал целый клубок отчаянья, обиды, невыплаканного горя, и она все думала: «Почему? Почему это все происходит со мной? Со мной, рядом, близко, тут, в нашем доме, откуда она взялась, что такое она делает и говорит? Этот совершенно чужой и ненужный мне человек, она все тут собой заняла… А еще Богу молится, откуда в ней столько жестокости? А может, это не жестокость вовсе? Заботится обо мне, но она совсем не умеет заботиться ни о ком… Вот были бы родители рядом…» Она нашла в куче сваленных на кровати вещей портреты папы и мамы,