Украденный век. Яков Канявский

хозяевам только две комнаты на четверых. От домработницы пришлось отказаться. Во-первых, потому, что заводы почти не работали, и Борис Ермолаевич не получал жалованья. А во-вторых, держа домработницу, можно было прослыть эксплуататором. А эксплуататоров уничтожали как класс.

      Став почти безработным, Борис Ермолаевич чаще дышал свежим воздухом, прогуливаясь возле дома и обсуждая с соседом, инженером Бережным, создавшееся положение. Говорили тихо, чтобы не привлекать внимание окружающих.

      – Вы понимаете, – горячился Бережной, – нас уплотнили, подселив какого-то матроса с женой. И теперь у нас не жизнь, а ад. Вы себе не представляете, что творится на кухне. Теснота, шум. Матрос почти всегда пьян и шумит на весь дом. Жена его развешивает белье на кухне. Стараемся туда не выходить. Но еду готовить надо?

      – Боюсь, что скоро в этом не будет необходимости, – задумчиво вздыхает Борис Ермолаевич.

      – Почему?

      – Во-первых, нас с вами в любой момент могут забрать как «ржавых интеллигентов», а на том свете можно обойтись без пропитания. Во-вторых, если и не заберут, то питаться скоро будет нечем.

      – Почему?

      – Потому что все хозяйство в стране разрушено. Никто ничего не производит. Вы обратили внимание, сколько сейчас выдают граммов хлеба на человека? Распределят старый урожай, доедим, а дальше что? Будет ли уцелевший крестьянин сеять следующей весной в таких условиях? То ли бандиты потом отберут хлеб, то ли большевики со своей продразверсткой, – какая разница?

      – Что же нам делать?

      – Я думаю, надо уезжать за границу.

      – Как уехать? Ведь мы же россияне в двадцатом колене! И теперь бросить Родину?

      – Да, мы россияне, но в этих условиях нам не выжить. Как это ни больно, но надо уезжать. Я еще за сыновей беспокоюсь. Им необходимо дать образование, а здесь это в данное время невозможно. Кроме того, я боюсь, чтобы они по молодости не влезли в политику ни за ту, ни за другую сторону.

      – Но как же так. Здесь у нас свое жилье. А там надо будет где-то устраиваться.

      – Конечно, тяжело расставаться с Родиной. Но я думаю, что это не надолго. Разберется народ с этой смутой, и мы еще вернемся. А пока и за границей сможем устроиться. Мы с вами люди образованные, имеем хорошую специальность. Думаю, бог нас не обидит.