Посидев еще немного на скамейке с выражением лица человека, у которого явно не все дома, я потерла озябшие от вечерней прохлады плечи и направилась в дом. Еще закончив беседу с Иннокентием Сергеевичем, я обратила внимание на то, что тот направился с капитаном в зал командных совещаний, имевший отдельный вход. С тех пор ни он, ни другие пираты, оттуда не выходили. А значит, в покоях тоже было пусто. Поскольку же я осознавала, что сейчас как нельзя более искренне не желаю видеть Маста, решение вернуться в покои показалось вполне разумным. Особенно сейчас, когда он мог в любой момент выйти из зала совещаний и, того гляди, подойти ко мне.
Едва я оказалась в комнате, обладающей какой-то странной пародией на уют, меня неожиданно потянуло в сон. Хотя всего минуту назад, на свежем воздухе, я была очень даже бодрой! И, наверное, действительно просто легла бы спать, если б не одно но: после насыщенного дня тренировок на свежем воздухе (да и не только тренировок, если уж по правде), во мне не на шутку разгулялся аппетит. А об ужине до завершения пиратского совещания, как ни крути, и мечтать не следовало. Потому я решила просто посидеть на диване с книгой, пока оное не закончится.
Только вот как я ни старалась сосредоточиться, буквы все равно расплывались перед глазами…
Солнечные лучи были такими мягкими и заботливо-горячими, что юной принцессе совершенно не хотелось убирать из-под них свое лицо, расслабленно улыбающееся с закрытыми глазами. А еще не хотелось терять ощущения под затылком крепких мальчишечьих коленей, на которых лежала ее голова. Потому девочке хотелось, чтоб этот момент длился вечно. Но, к сожалению, она понимала: это невозможно.
– У тебя очень красивые волосы, – прошептал мальчик, накручивая на палец черную прядь.
Смутившись, девочка вздрогнула, и на нежный щеках загорелся легкий румянец. Потому она, вместо ответа, только сильнее зажмурилась.
– Знаешь, а я люблю тебя, – проговорил он словно между делом. Но даже не глядя на него, лишь по голосу, принцесса ощутила в нем невыносимое волнение.
– Что ты несешь, – выдохнула она, положив голову на бок и открыв аметистовые глаза, чтоб уткнуться взглядом в сочную садовую траву.
– Только то, что чувствую, – все тем же голосом ответил мальчик, убрав за бледное ушко выбившуюся прядь ее шелковистых волос.
– Тебе не следует об этом думать… – чуть слышно шепнула принцесса.
– Я не рассуждал с тобой о том, о чем следует думать, а о чем не следует, – перебил мальчик, задержав пальцы на коже ее лица. – Я сказал тебе, что люблю тебя. И хочу услышать от тебя… не то, что можно, а чего нельзя, а то, что чувствуешь ты.
– Я… я тоже люблю тебя, – сказала она настолько тихо, словно боялась, что ползающие в траве жучки услышат ее. – И я хочу быть с тобой всегда. Но ведь!..
– Тише, – оборвал ее мальчишка, прижавшись лицом к ее затылку. – Тише, Кона. Обещаю тебе, когда-нибудь у нас все обязательно будет хорошо!
Я