Когда мы проснулись, солнце светило, как в июне. День выдался замечательный! По-моему, нет в году времени лучше, чем погожее весеннее утро. При виде такой красоты сразу веришь в Бога. Даже лошадь, казалось, радовалась чудесной погоде (повозку с лошадью одолжил Стивену мистер Стеббинс, чтобы он довез нас до станции).
– Вы когда-нибудь видели такое высокое небо? – спросила я. И тут же устыдилась своего восторга: если бы тетушка Миллисента осталась жива, я бы сейчас не ликовала. А ведь как бедняжке, наверное, не хотелось умирать!
Повозка неторопливо катила через Годсенд; лучи восходящего солнца золотили поросшие мхом надгробия церковного кладбища. Однажды ты тоже умрешь, сказала я себе – и не поверила. Наверняка на смертном ложе мне вспомнится та апрельская поездка и бездонное саффолкское небо над старыми-старыми могилами…
От раздумий о смерти – странной, прекрасной, пугающей и такой далекой – я почувствовала себя еще счастливей. Омрачил мою радость лишь видневшийся за деревьями Скоутни-Холл. Из-за сестры, конечно. Мне-то какое дело до Коттонов? (До чего же мне тогда вообще было дело?) Словом, пока мы не миновали парк, на протяжении двух минут я тактично «застегивала» на ботинке единственную пуговицу, стараясь не пересечься с Роуз взглядом.
На станцию приехали вовремя. Сестра предложила купить билеты в первый класс: оплачивают ведь адвокаты.
– А вдруг они вернут деньги не сразу? – возразила я.
Продержаться день в Лондоне мы собирались на жалованье Стивена; Топаз, конечно, рассчитывала отдать долг.
Билеты в конце концов взяли дешевые.
Стивен умолял меня быть внимательной на дороге, даже побежал за поездом, чтобы еще раз напомнить. Он с улыбкой махал нам вслед, но во взгляде сквозила грусть.
А ведь Стивен никогда не видел Лондона!
Стоило нам сойти в Кингз-Крипте с деревенского игрушечного паровозика и пересесть в другой поезд, как атмосфера изменилась. Аромат провинции исчез, словно в лондонских вагонах хранился особый, столичный воздух. Здесь наши белые костюмы выглядели довольно странно, а когда мы очутились в Лондоне – прямо-таки эксцентрично. Люди вовсю на нас таращились. Роуз сразу это заметила.
– Они от восхищения, – попыталась я утешить сестру.
Честно говоря, по сравнению с нашими костюмчиками однообразная одежда других женщин действительно смотрелась уныло.
– Мы ужасно выделяемся, – пылая от стыда, пробормотала Роуз.
Знала бы бедняжка, сколько внимания нам перепадет на обратном пути домой!
Последний раз мы ездили в Лондон три года назад. В городе мы, конечно, не ориентировались; вчера я впервые прогулялась по Сити. Чудесный район! Особенно магазины канцтоваров. Бродила бы по ним и бродила! А Роуз считает, что это самые скучные магазины в мире, скучнее только мясные лавки. (Не замечала скуки в мясных лавках; по-моему, они насквозь пропитаны ужасом.)
Мы