Ныне Улрон Клест был единственным представителем некогда многочисленного и славного рода. И последние несколько лет исступленно мечтал о наследнике. Но вот оказия – почему-то девицы знатных родов, благонравные и способные одарить его долгожданным чадом, не горели желанием надеть на шею брачную цепочку. Помог почтенному герру в столь щекотливом деле его давний, нет, не друг (чем больше власти, тем призрачнее не то что дружба, а даже приятельские отношения), а задолжавший ему услугу великий инквизитор. Он-то и предложил Алияс-Гронту сделку: руку его падчерицы для Клеста в обмен на свою милость и расположение. Поэтому сейчас граф Бертран был взволнован. Вассария – не его сын. Единственное, чем он может ей угрожать – отречением от рода и монастырем. Но ведь эта скудоумная и стать хогановой невестой может согласиться, кто их, девок-дурех, знает? С Иласом проще. А этой надо будет доказать, убедить, чтобы полухвея не подалась в монастырь. Сии невеселые думы были у герра Бертрана, когда в его кабинет вошла Васса.
«Изменился, обрюзг, полысел», – первое, что подумалось девушке, когда она увидела своего отчима, от былой стати которого не осталось и следа. Лишь надменности, как всегда, в избытке, о чем свидетельствовали опущенные уголки губ и тяжелый, давящий взгляд.
Ни Васса, ни Алияс-Гронт не спешили начать разговор. Одна оценивала, продумывала линию поведения, второй банально не знал, с чего начать. Пауза затянулась, и Вассария уже решила, что лучшей линией поведения будет «игра на выдохе», как называл это дедушка. Когда шулер косит под расслабленного и наивного дурачка, свято верящего, что вот сейчас придет нужная карта. Девушка уже открыла было рот, но тут герр наконец-то разродился приветственной речью.
– Вассария, одиннадцать лет назад я признал тебя графиней Бертран и обеспечил твое воспитание и пансион, – назидательно начал Алияс-Гронт, а девушке подумалось, что под словом «обеспечил» граф подразумевал «не взимал налоги», поскольку от отчима за все эти годы она не получила ни медьки. Меж тем Бертран-старший продолжал: – И сейчас ты должна будешь, повинуясь дочернему долгу, выйти замуж за графа Клеста.
Алияс-Гронт все же не выдержал и поморщился, как от ложки свеженатертого хрена, который способен выбить слезу даже у портового грузчика. Перед кем он распинается? Это никчемная девица, лишь по недоразумению носящая фамилию Бертран, глаза бы ее не видели, а надо… И смиренно так стоит, глаза в пол. Раздражает.
Вассария же тем временем впилась ногтями в ладонь так, что на коже остались полумесяцы ранок, споро начавшие наполняться кровью, и молчала, опустив взгляд долу.
Граф, посчитав свою миссию свата выполненной, не дождавшись вопросов, стенаний и сцен, к коим внутренне все же готовился, изрек:
– Сегодня будет светский раут, на котором я и объявлю о вашей помолвке. Можешь быть свободна.
Вассария, не проронившая ни слова во время аудиенции, присела в реверансе со словами:
– Да, батюшка, как прикажете.
Отчим смежил веки, и девушка,