Такая мелочь, как профессия, в моей стране тоже особенно не ценилась. В крайнем случае начальники ссылались на революционно-военное прошлое и на немыслимую занятость. А то и ни на что не ссылались, не скрывая своей дикости. Помню, как при утверждении меня редактором журнала переводной литературы «Всесвiт» в Киеве второй секретарь ЦК, Иван Соколов, ведший заседание, пронзительно взглянул на меня и спросил: «Ну как, пишут тебе наши писатели? Хранят верность ленинским идеалам? Здесь надо строго глядеть…» Он понятия не имел, что мой журнал публиковал исключительно переводную литературу. Почему я и согласился пойти туда работать. Но по своему чиновничьему положению сановный болван решал, кому что редактировать, и не сомневался ни на миг в таком своем праве.
Про таких, как он, и книги писали; советская литература, кино и другие искусства возвели их на геройские пьедесталы. Уже в начале тридцатых годов советское искусство обогатило мир странным героем. Малообразованный, в первых кадрах ходящий босиком по снегу, он постепенно, благодаря не образованию, а высокой идейности, становился способен к осуществлению чего угодно. Назначала его партия, скажем, директором банка. Как прикажете! Оставалось только сбросить рукавицы и – все в порядке! Назначали командовать армией – без малейшего сомнения воспитанник партии решал любые полководческие задачи, пользуясь картофелинами для объяснения подчиненным особенно сложных замыслов. Профессиональные финансисты с генералами посрамлены, враг бежит. Я же вам объясняю вполне серьезно, что нас подчиняли такому чиновничеству, которому образование во многих случаях только мешало. Люди занимались чем угодно, и, повторяю, многие в стране были заняты совершенно не своим делом. Собственно, в одной из предыдущих глав я рассказал вам о человеке, которому – что журналом руководить, что сапожным киоском…
Эти мысли тревожили меня давно, и несколько десятилетий назад я решил поделиться ими на киевской киностудии с народным артистом СССР, лауреатом всех мыслимых и немыслимых премий и советских наград, а по совокупности – автором самых бездарных фильмов на самой бездарной из советских студий Тимофеем Левчуком. Народный артист снисходительно выслушал мои соображения и вдруг обиделся. «Как вы можете так сомневаться в нашем народе?! – запыхтел Левчук. – Наш народ талантлив и способен решать любые задачи…» Я начал вспоминать фильмы Левчука и вдруг понял, что все они сделаны именно таким выдвиженцем (ничего себе словечко, «выдвиженец» – тоже из лексикона партийных чиновников), которому партия вручила кинокамеру. Так Максим из классического советского фильма, герой, не обученный еще счету