Мы могли расплавить лед нашей «Нервы-К» и открыть себе путь.
Помню, мы были так осторожны, как только могут быть осторожны насмерть перепуганные люди. Мы поднимали температуру двигателя мучительно медленно. Во время полета водородное горючее обтекает реактор и само охлаждает его; здесь этого не было, зато в газовой полости вокруг двигателя стоял ужасающий холод. Он мог скомпенсировать искусственное охлаждение либо… Внезапно стрелки словно взбесились. Под влиянием чудовищной разности температур что-то вышло из строя. Джером вдвинул замедляющие стержни – никакого результата. Быть может, они расплавились. Быть может, проводка вышла из строя или резисторы превратились в сверхпроводники в этом ледяном мире. Быть может, сам реактор… Но это уже не имело значения.
Странно, почему я не помню страха?
Снова сверкнуло Солнце…
Ощущение тяжелой дремоты. Я опять очнулся. Те же звезды восходят роем над теми же мрачными вершинами.
Что-то тяжелое наваливается на меня. Я ощущаю его вес на спине и ногах. Что это? Почему оно не пугает меня?
Оно скользит вокруг, переливаясь, словно чего-то ищет. Оно похоже на огромную амебу, бесформенную и прозрачную, и внутри его видны какие-то черные зерна. На вид оно примерно моего веса.
Жизнь на Плутоне? Сверхтекучая жидкость? Гелий-два с примесью сложных молекул? Тогда этому чудищу лучше убраться подальше: когда взойдет Солнце, ему понадобится тень. На солнечной стороне Плутона температура на целых пятьдесят градусов выше нуля! Выше абсолютного нуля.
Нет, вернись! Но оно удаляется, переливаясь, как капля; уходит к ледяному кратеру. Неужели моя мысль заставила его уйти? Нет, чепуха. Ему, наверное, не понравился мой запах. Как ужасающе медленно оно ползет, если я замечаю его движение! Я вижу его боковым зрением, как расплывчатое пятно, – оно спускается вниз, к посадочной ступени и крохотной застывшей фигурке первого человека, который погиб на Плутоне.
После аварии двигателя один из нас должен был спуститься вниз и взглянуть, насколько велики разрушения. Кто-то должен был струей ранцевого двигателя прожечь тоннель во льду и проползти по нему в полость под посадочной юбкой. Мы старались не думать о возможных осложнениях. Мы все равно уже погибли. Тот, кто вползет под юбку, погибнет наверняка; что ж из этого? Смерть есть смерть.
Я не чувствую себя виноватым: если бы жребий пал на меня, вместо Джерома пошел бы я.
Двигатель выбросил расплавленные обломки реактора прямо на ледяные стенки полости. Мы здорово попались, вернее, попался я. Потому что Джером был уже все равно что мертв. В