Эта огромная церковь была сооружена при императоре Юстиниане. Он задумал построить не только самый большой храм на свете, но и наиболее богатый по внутренней отделке. Император-христианин хотел затмить пышностью своих языческих предшественников. Он собирался даже выложить золотыми плитками пол, но на это не хватило бы всех богатств империи. Пришлось довольствоваться разноцветным мрамором, волнистые линии которого должны были напоминать верующим волны райских рек.
Патриарх сошел с амвона, который был увенчан киборионом[21] и осенен золотым крестом, а из наоса[22] показались помазанники от всех церквей и во всевозможных мантиях. Здесь были епископы из Африки, смуглая кожа, орлиный нос и суровый вид которых так резко отличались от епископов Македонии, белокурых и приветливых. Были монахи-островитяне и простые священники из-за Дуная, где они обращали в христианство племена, еще исповедующие языческую веру. Множество других священнослужителей стояли сплошной толпой в сверкающих митрах, в облачении ряс, стихарей, епитрахилей и далматик, затканных необычайно сложными узорами, драгоценные нити которых передавали жаркие оттенки заходящего солнца, переливы занимающейся зари.
Колебанием крестов и хоругвей сбивалось острое пламя свечей, которое голубым и желтым сиянием расплывалось под сводами и бесследно исчезало в пространстве. В установленном порядке двинулась толпа через корабли и нартекс[23] ко всем выходам и поспешно построилась снаружи.
Народ склонился, крестясь и воспевая радостные похвалы Господу и басилевсу, в которых слышалось изумление столь выдающимся великолепием. Василько и другие русы-телохранители едва сдерживали толпу простолюдинов, которые собрались, чтобы увидеть пресветлый лик наместника Бога на земле. Такие случаи им выпадали очень редко.
Всколыхнулись стоящие в наосе чины, и задвигался балдахин, который несли над императором. Чело Исаака Ангела было сурово нахмурено, глаза сверкали, нос напоминал орлиный клюв, а пышная иссиня-черная борода (явно подкрашенная, подумал Василько, потому что он видел басилевса вблизи) ярко выделялась на фоне скрепленной у плеча драгоценным аграфом золотой узорчатой хламиды.
В сопровождении сановников император величественно проследовал с мечом в одной руке, с державою в другой, паря над лесом дрогнувших секир и золотых копий.
И опустел храм Святой Софии-Премудрости, показавшийся еще громадней в своей пустоте. Ярче обрисовалось пламя паникадил, прежде несколько потускневшее. Раскрылись появившиеся из облаков фимиама красочные лики: исполинские ангельские головы посреди белых скрещенных крыльев, крылатые ангелы