– J’en suis au regret[2].
– Прекрати эту французскую белиберду! – отрезала герцогиня. – Ты прекрасно владеешь английским, и я была бы тебе крайне благодарна, если станешь употреблять в моем доме исключительно этот язык.
Дмитрий откинул львиную голову и разразился громким искренним смехом. Какой глубокий бархатистый звук! Давно в доме герцогини не было слышно мужских голосов!
Все еще улыбаясь, он усадил Ленору в кресло.
– Я сказал, что очень сожалею, бабушка, но вы даже не выслушали мои извинения! Вижу, вы по-прежнему ужасно сварливы. Однако я скучал по вам. Зря вы не приехали в Россию.
– Мои старые кости не вынесли бы ваших зим, и тебе это прекрасно известно.
– Тогда мне придется приезжать сюда почаще. Мы слишком давно не виделись, бабушка.
– О, да садись же, Дмитрий! У меня шея болит глядеть на тебя снизу вверх! И кроме того, ты не слишком торопился!
Он обращался с ней как с ребенком, и Ленора не могла противостоять искушению заставить внука оправдываться.
– Я получил ваше письмо, только когда на Ладоге растаял лед, – пояснил Дмитрий и, схватив первый попавшийся стул, придвинул его поближе к креслу герцогини.
– Это мне известно, – кивнула Ленора. – Как, впрочем, и то, что твой корабль пришвартовался к лондонской пристани три дня назад. Мы ожидали тебя еще вчера.
– Нужно же мне было немного восстановить силы после такого утомительного путешествия!
– Господи, да я представить не могла, что ты способен столь изысканно выражаться. Надеюсь, она хотя бы была хорошенькой?
– Невероятно!
Если Ленора и надеялась обезоружить внука подобной прямотой, то ничего не вышло. Дмитрий даже не покраснел. Никаких извинений, ни малейшего раскаяния, только ленивая улыбка в ответ. Ей следовало бы предвидеть нечто подобное. Если верить тете Дмитрия, часто писавшей Леноре, молодой человек никогда не испытывал недостатка в женском обществе, особенно во внимании замужних женщин. Анастасия права. Было бы чистым лицемерием упрекать сестру за неблагоразумие и некоторую неосторожность, когда о его собственных многочисленных романах знали даже в Лондоне.
– Что ты намереваешься предпринять относительно сестры? – осторожно спросила Ленора, пока добродушное настроение Дмитрия еще не успело испортиться.
– Где она?
– В своей комнате. Она не особенно рада твоему приезду и, кажется, считает, что ты будешь с ней резок, поскольку тебе пришлось бросить все свои дела и срочно ехать сюда.
Дмитрий пожал плечами:
– Признаюсь, сначала я был вне себя. Сейчас крайне неподходящее время покидать Россию.
– Мне очень жаль, Дмитрий. Ничего этого не понадобилось бы, не устрой эта глупая женщина сцену, когда обнаружила собственного мужа в постели с Анастасией. Но на балу собралось не меньше сотни гостей, и половина из них, услышав вопли, поспешила на помощь несчастной. А у Анастасии