– До города двадцать минут, – лаконично проинформировал водитель.
Северин бросил на него короткий взгляд.
– Спасибо, Йен. Ты не мог бы прибавить скорость?
– Не мог бы, – Йен флегматично пожал плечами. – Через три километра пост ГАИ.
Северин шумно выдохнул.
Черт, он так увлекся своими эротическими фантазиями, что вообще позабыл о реальности. Нужно взять себя в руки. Парни косятся с понимающими ухмылочками. Они, конечно, вслух ничего не скажут, все-таки субординацию никто не отменял, но вряд ли кто-то из них еще не учуял запаха возбуждения, исходящего от их альфы.
– Мира, – в голосе прозвучала странная хрипотца, – сейчас мы едем в один городок. Мы там снимаем номер в гостинице. У тебя будет возможность помыться, поесть и выспаться перед дорогой. Скажешь, что тебе нужно – мы все достанем.
Она захлопала ресницами, словно не понимая, что он ей говорит. Поерзала, устраиваясь поудобнее. Северин голодными глазами смотрел на нее и ничего не мог с собой сделать. Определенно, она приворожила его.
– Куда вы меня повезете? – тихо спросила она. – Потом?
– Не бойся, плохого с тобой ничего не случится, – заверил он в очередной раз. – Ты же хочешь вернуться домой? – Северин дождался ее кивка. – Ну вот, молодец. Я тебе помогу.
– Вы отвезете меня домой? – она подалась вперед, широко распахивая глаза, и Северин резко отпрянул, когда ее одуряющий аромат, словно порыв ветра, ударил ему в лицо. – В Запорожье?
– Не так сразу, – прохрипел он сквозь сжатые зубы. В паху все скрутилось в один колючий комок. Отвлечься, отвлечься, не думать! – Сначала нужно выяснить, что с тобой произошло. Ты не помнишь, где была все это время?
Мирослава нахмурилась. Ее лоб прорезали тоненькие морщинки, придавая девушке озабоченный, но, вместе с тем, милый вид.
– Нет, – она расстроенно вздохнула, – не помню…
– Подумай. Может, вспомнишь какие-то события или людей?
Она нахмурилась еще сильнее, но в следующий момент ее личико искривилось от боли. В глазах блеснули виноватые слезы:
– Нет… не могу… очень больно…
– Где больно? – Северин напрягся.
– Вот здесь, – она нервным жестом потерла лоб.
– Ладно, не мучайся. Попробуем позже.
Все-таки это все выглядело более чем странно. Если один из ее родителей лугару, в чем Северин абсолютно не сомневался, то, как получилось так, что девчонка ничего не знает о своих генах? Говорит, жила с бабушкой и дедушкой? А эти бабушка-дедушка кто? Люди? Или лугару? Если лугару, то почему жили среди людей? В Запорожской области нет ни одной стаи, Северин бы об этом знал. А если они люди, то знали ли о том, что их внучка полукровка? И где родители девушки?
Столько вопросов…
Северин размышлял, бездумно поскребывая большим пальцем ямку на подбородке. Дурная привычка.
Мирослава согрелась, затихла, зажатая