О не-ет…
– ПЯТЬ ЧАСОВ. ПРОСЫПАЙТЕСЬ. ПОДНИМАЙТЕСЬ КЛЕИТЬ ЛИСТОВКИ.
………….ть!!!
Я знаю, что страшнее второго пришествия. Это День сурка. День сурка по рецепту ортодоксального национал-большевизма. Еженощный предутренний кошмар, сокрушительное де-жавю с появлением в слепящем дверном проеме неистово-черного силуэта Романа Попкова, главного в Москве по левым экстремистам. «Первый Ангел вострубил…» Думаю, в те недели перед выборами в Госдуму в декабре 2003-го поднятые среди ночи товарищи нацболы могли бы дать примерно одинаковые ответы на вопрос, как выглядит национал-большевистская Смерть… Как жуткий высоченный черный силуэт в слепящем дверном проеме…
…Господа проходимцы, займемся проходимством… Я просыпаюсь мгновенно, так же мгновенно вспоминая в темноте, где я. И кто. Ха-ха. Лазутчик, блин… Тонкая игла восторга от опасности сладко поддевает нервы. Адреналин – замена счастью… Кругом черный мрак, я неосязаемой тенью соскальзываю с низкого топчана, в Бункере берцы с незавязанными шнурками автоматически превращаются в домашние тапки. Зацепив в кромешной тьме чей-то брошенный сапог, прохожу строго наугад и осторожно прикрываю за собой разодранную железную дверь. Где-то там, в душной подвальной темноте, люди еще спят. Это больше похоже на обморок. «Але, реанимация? Вася еще жив? – Еще нет…» Первое осознанное, что я сделала в Бункере, – смазала маслом орущие петли в «сто первой» и получила бесценную возможность передвигаться бесшумно. Лазутчик жизни – это тот, кто смог проникнуть в стан врага – и вернуться… Половина лампочек в коридоре непривычно не горит – ночной режим. Коридор каземата с трубами по стенам кажется поэтому особенно длинным. Яркий свет только там, далеко, в приемной. За столом под часами никого нет…
Мутная лампочка в нише над раковиной, за стеной в туалете грохочет вода, мужским движением вверх до локтя – черный рукав. Пригоршня холодной воды – на лицо. Взгляд в обшарпанное зеркало – жестко, в упор. Без становящегося привычным тоскливого утреннего страха «женщины под тридцать». Взгляд проваливается в собственные глаза. Два сквозных отверстия в обглоданном черепе, два пролома в черноту… Я каждый раз вздрагиваю, выхватив взглядом свое отражение в зеркале. Противоестественно длинное и тонкое, затянутое в черный шелк и кожу. Помада. Просто потому, что леди я или не леди? С таким лицом не надо краситься. Возраст скатился уже до отметки «19». Я догнала себя до восхитительно невесомого состояния плети: черную кожаную жилу почти не видно, один свист. Вашу Машу… Спортивно-оздоровительная база отдыха «Освенцим», арбайт махт фрай…
…Сопение за спиной. О нет! Вчерашний «хомячок-тюфячок», глазки на щечках, как я ненавижу эту сытую породу. Он еще, похоже, не ложился, приехал в Бункер потусоваться. Гложет глазками мою спину. А мне сейчас – на мороз. Революция – тяжелая рутинная работа. Я таких хомячков еще в детстве