Ночь стояла тёплая, ясная и хорошо было видно множество пожаров в Грозном, которые освещали местность даже у нас. Света добавляли и, постоянно висевшие в воздухе, до десятка осветительных снарядов и ракет. Периодически в сторону Грозного стрелял и наш дивизион. А в районе подбитого самолёта к вечеру развернулся чей-то дивизион, который также вёл интенсивно огонь. Впереди и левее нас стоял реактивный дивизион, установки которого по очереди одна за другой вели огонь по городу залпами всего пакета. Я прохаживался и получал истинное удовольствие, ощущая под своими ногами твёрдую землю, покрытую пожухлой травой, вместо грязи. Удовольствие получал и от того, что впервые за много дней остался один – наедине со своими мыслями. Не было вокруг меня суматохи, мне не надо было сиюминутно решать какие-либо срочные вопросы. Я даже от этого стал чисто психологически успокаиваться. Когда меня сменил в пять часов утра замполит и я поспал до семи часов, то проснулся, чувствуя себя, физически отдохнувшим. Спокойно помылся, разбудил Алушаева, взвалил на него радиостанцию и мы пошли во второй и третий взвода, чтобы проверить, как прошла у них ночь. У них было всё нормально, но мест под отдых солдат они не оборудовали и бойцы вместе с офицерами спали вповалку в яме вокруг костра. Пришлось слегка вздёрнуть Коровина и Мишкина, чтобы они за день закопали установки и установили палатки с печками. Когда мы вернулись обратно к себе, Алушаев был весь взмыленный.
К обеду, перед третьим взводом, развернулась третья рота, которой командовал старший лейтенант Григорьев – Сан Саныч, как мы его звали. А сзади нас в направлении на станцию Примыкание развернулась восьмая рота с уже знакомым мне Толиком Соболевым. С обеими установил взаимодействие и договорился, как будем совместно действовать в случаи нападения боевиков. Также недалеко от меня развернулись несколько взводов РМО, зенитный дивизион и дивизион Климца, где заместителем командира дивизиона был наш начальник артиллерии. На поле стало веселее. Веселей стало и от того, что рядом с нами РМО развернуло свою кухню, где и мы стояли на довольствии. Впервые, за много дней, мы нормально и вкусно поели, да и качество приготовления пищи было вне всяких похвал. Так что не соврал Саня Арушунян в этом плане.
C утра старшина по моему приказу, развернул палатку под баню, чтобы помыть солдат. Да и нам, офицерам, не мешало помыться. Завезли воды, нагрели, но ничего из этой затеи путного не получилось. Чудинов начал сдавать назад БРДМ, а замполит вместо того чтобы руководить движением машины, уселся во внутрь: в результате чего Чудинов наехал задом на палатку и завалил баки с водой. Мы еле успели выдернуть из под колёс Снытко, который упал от удара падающего бака. Вылезли оба из люков, в недоумении хлопая глазами, и мне только оставалось плюнуть от досады. Отругал обоих, но помывка была сорвана.
Вернулся Кирьянов со штаба полка, с тоской в глазах. Оказывается, некоторым