– Что за предлог? – требовательно спросил он, испытующе сощурив голубые глаза. – Он должен быть надежным и понятным, Энни. Говорят, что у меня и так дурная репутация… в том, как я обращаюсь со своими женами. Но это неправда. Они не понимают.
Король говорил очень медленно, чтобы она могла хотя бы отчасти понимать его слова. Но, похоже, его новобрачная понимала куда больше, чем могла сказать. Анна громко рассмеялась, и он увидел, что у нее крупные зубы.
– Я хорошо понимать Хендрик. Мы не делать любоф, и вы получить предлог. Да?
Как умно и просто, подумал Генрих Тюдор. А потом понял, что нужно сделать так, чтобы отказ исходил от него, а не от нее. В любом случае он будет в дурацком положении. Но, если возложить вину на непривлекательность ее особы, над ним хотя бы не станут смеяться. Анна должна это понимать.
– Нам нужен Ганс, чтобы это обсудить, – сказал он, – но не сегодня. Завтра. В тайне. Да?
– Да! – кивнула она и спрыгнула с кровати. – Мы играть карты, Хендрик?
Генрих Тюдор рассмеялся.
– Да! – ответил он по-немецки. – Мы будем играть в карты, Энни.
Он не хотел эту женщину в жены. Не взял бы и в любовницы. Однако у него было такое ощущение, что она станет его добрым другом.
На следующее утро король встал рано. Игра в карты закончилась далеко за полночь, и его фламандская кобыла обыграла его вчистую. В любое другое время он мог бы разгневаться, но очень уж легко и хорошо было ему в компании королевы! Пройдя потайным коридором в собственную спальню, король с кислым видом приветствовал ожидающих его придворных. Это было частью плана, который начал складываться в его голове прошлой ночью. Нужно было разыгрывать разочарование с самого начала. Иначе ему не поверят.
Кромвель встретил короля по пути к мессе.
– И что теперь ваше величество думает о королеве? – вполголоса спросил он. – Уверен, вы провели приятную ночь!
– Нет, Кром, моя ночь не была приятной. Она была неприятной! Я оставил королеву девицей, как она была до встречи со мной. Даже ради спасения собственной жизни я не могу скрепить этот брак соитием, хотя, признаюсь, видел сладострастные сны. И страсть изверглась из меня по крайней мере дважды, но я отнюдь не счастлив, Кром!
– Наверное, ваше величество утомили пышные церемонии, волнение вчерашнего дня, – робко предположил Кромвель. – Вы отдохнете, и следующей ночью все получится.
– Я не устал! – отрезал король. – Дайте мне другую бабу, и я охотно совершу плотский акт. Но не эту! Она мне отвратительна, Кром! Ты меня понимаешь?
Да, Кромвель понял все. Не найдя способа отделаться от ненавистного брака прежде, чем он будет заключен официально, Генрих Тюдор не оставил намерения освободиться