– Открываем страницу сто девяносто два, – как-то слишком весело и бодро говорит мадам Феррар, и в первый раз за утро я вижу ее улыбку. Мне становится ясно, что она ничем не лучше Пьера, которого терпеть не может…
Я сижу, вся сжавшись, потому что боюсь, как бы Рафаэль не начал ругаться, но он смотрит прямо перед собой и больше не поворачивает головы в мою сторону. Он практически не шевелится, лишь сжимает кулак, и костяшки его пальцев белеют. От этого мне становится не по себе…
– Отныне в мои часы вы обязаны сидеть каждый на своем месте, – вещает Феррар в конце двухчасового урока, – не могу поверить, что мне пришлось рассадить терминал, как каких-то пятиклашек…
А я не могу поверить, что рядом со мной сидит твой брат, Микаэль…
Глава 7
Звонок, возвещающий конец урока, звенит, как спасительный колокол. Каждая мышца в моем теле напряжена. Правым боком я ощущаю точно такое же напряжение, исходящее от Рафаэля, но за все два часа он даже на миллиметр не повернул головы в мою сторону, не коснулся меня локтем, не задел ногой под столом. Абсолютно никакого контакта. Квантан вскакивает с места, освобождая проход, и, наверное, все за нашим столом ощущают исходящие от нас волны, потому что собираются очень быстро. Даже Капюсин, в чьей сумке, должно быть, царит идеальный порядок, как попало кидает туда свои вещи и спрыгивает со стула. За мной поднимается Рафаэль, и я спешу к выходу, так же старательно избегая его. Весь урок я сидела, как приклеенная, ни разу не посмотрев в его сторону, и практически не шевелилась два часа, чтобы, не дай Бог, случайно не коснуться его. Перед дверью возникает фигура мадам Феррар. Запыхавшись, она объясняет, что забыла в классе свои очки. Я отступаю на шаг, пропуская ее, и врезаюсь в кого-то, вдобавок наступив ему на ногу. Этот кто-то очень тихо шипит себе под нос ругательства, но я все равно слышу его, потому что мое ухо на уровне его губ. Я не спеша отхожу от Рафаэля, делая вид, что вовсе не заметила столкновения, не почувствовала его, не услышала… Словно все нервные окончания в моем теле не оголились в этот миг. Пульс бьется в ушах, оглушая, чувства обостряются, и в то же время я как в тумане… Собравшись, я делаю два шага в сторону и глубоко вздыхаю. Теперь я на безопасном расстоянии.
– Воспитанные люди говорят «пардон», – высокомерно замечает одна из девочек, чье хихиканье доносилось до меня на уроке. – Раф, не пообедаешь с нами? – продолжает она абсолютно другим тоном.
– Воспитанные люди не суют свой нос в чужие дела, – заявляет стоящая чуть в стороне Капюсин. Она надела на нос солнцезащитные очки в красной оправе, – и, Лор, не напрягай извилины, мне неинтересно. Леа, пошли уже.
Я выскакиваю из класса и плетусь по коридору вслед за Капюсин. Вторая девочка что-то кричит нам вслед, но