– Мы, – говорил немецкий генерал Красину, – не имеем ни малейшей охоты наступать, и мне жаль каждого солдата, павшего на Восточном фронте, но нас вынудили агрессивные поступки большевиков. Брать Питер и Москву у нас никакого желанья нет, иначе мы, может быть, это уже сделали бы. Внутренние ваши дела нам безразличны, лишь бы был от вас толк и не нарушались разными социалистическими мерами интересы немецких подданных или по крайней мере производилось бы возмещение убытков.
Леонид Красин записал:
«Вкратце резюмируя речь его, надо ожидать, что если в России наладится кое-какой порядок и Германия сможет получать оттуда нужное ей сырье, то, вероятно, дальнейшего наступления не последует, если же товарообмен не наладится вовсе или будет совсем незначительным, то можно ждать дальнейших нападений.
Главное дело – это, конечно, прекращение нападений со стороны немцев. Тут большевики, по-видимому, тоже не вполне выдерживают линию и время от времени на местах бьют немецкие войска, а затем за каждый удар получают сторицей. Истерика или даже простое и само по себе естественное негодование – плохие помощники в войне и в дипломатии. Сейчас мы воевать не можем, это надо сознать и восстановлением внутренних сил как можно скорее создать положение, когда можно будет думать и об отпоре».
Чешско-словацкие части легко подавили все очаги сопротивления, и большевики утратили власть над Сибирью и Дальним Востоком. Под защитой чехов и словаков возник Комитет членов Учредительного собрания.
В 1917 году с Учредительным собранием связывались огромные надежды. После отречения императора Россия ждала, когда соберется Учредительное собрание, определит государственное устройство, сформирует правительство, примет новые законы. Временное правительство потому и называлось временным, что поклялось «принять все меры для созыва Учредительного собрания и передать в руки его полноту власти».
Но большевики выборы проиграли и распустили Учредительное собрание. Страна лишилась парламента. Но идея Учредительного собрания продолжала жить. Многие считали его единственной законной властью. Депутаты искали место в России, где могли бы собраться и начать работать. Таким городом летом 1918 года стала Самара.
Чешские и словацкие легионеры обещали помочь демократическим силам России. Они, кстати, показывали пример организации армии. Отношения командиров и бойцов были простыми и доброжелательными, свидетельствовали о духе боевого товарищества. Друг к другу обращались так: «брат генерал», «брат легионер».
Чешско-словацкий