– Динна! – Марку не хотелось спрашивать напрямик, но внезапно он почувствовал, что просто обязан это сделать. Слишком уж много всего он прочел в ее взгляде. – Ты несчастлива?
Динна посмотрела на него в упор. Ей хотелось ответить «да», но она боялась. Если она скажет «да», то потеряет Марка, он уйдет, и что тогда? Она не хотела его терять, наоборот, ей хотелось, чтобы он принадлежал ей больше, чем сейчас.
– Так ты несчастлива? – повторил Марк.
Он вдруг с болью осознал, что знает ответ. Динне не нужно было облекать его в слова, все и так стало ясно. Даже ему.
– Иногда – да. Иногда – нет. Большую часть времени я об этом просто не задумываюсь. Но я скучаю по прежним временам, по тем дням, когда мы только познакомились, когда мы были молодыми, – наконец очень тихо проговорила Динна.
– Динна, мы повзрослели, этого не изменишь. – Марк наклонился к ней и коснулся пальцами подбородка, как будто собирался ее поцеловать. Но оставил эту мысль и убрал руку. – Ты была очаровательным ребенком. – Он вспомнил, что чувствовал много лет назад, и улыбнулся своим воспоминаниям. – Я ненавидел твоего отца за то, что по его вине ты оказалась в таком положении.
– Я тоже. Но такой уж он был человек, по-другому он не умел. Я давно примирилась с этим.
– Правда?
Динна кивнула.
– Ты уверена?
– А почему ты в этом сомневаешься?
– Потому что иногда мне кажется, что ты до сих пор на него в обиде. Думаю, именно поэтому ты продолжаешь рисовать. Только для того, чтобы доказать самой себе, что ты способна делать что-то самостоятельно, если вдруг возникнет такая необходимость. – Марк присмотрелся к Динне повнимательнее и нахмурился. – Но тебе не придется зарабатывать на жизнь самой, ты же знаешь. Я никогда не оставлю тебя в таком положении, в каком тебя оставил отец.
– Об этом я не беспокоюсь. И ты ошибаешься, я рисую, потому что мне это нравится, потому что живопись – это часть меня.
Марк никогда не верил, что для Динны искусство – часть ее души. Некоторое время он молчал, глядя в потолок и прокручивая мысли в голове. Наконец он спросил:
– Ты очень сердишься из-за того, что я уезжаю на все лето?
– Я же тебе сказала, что не сержусь. Я буду заниматься живописью, отдыхать, читать, встречаться с друзьями.
– Ты собираешься вести активную светскую жизнь?
Казалось, Марк встревожился, и Динну это позабавило. «Кто бы спрашивал!»
– Не знаю, глупенький. Я дам тебе знать, если меня куда-нибудь пригласят. Наверняка будут званые обеды, благотворительные вечера, концерты и прочее в том же духе. – Марк кивнул, ничего не говоря. – Марк-Эдуард, неужели ты ревнуешь? – Глаза Динны заискрились