– Ты сам отлично знаешь, – сказала Кристин. – И я никогда не забуду тебя. Но ты, которому предстоит ехать в широкий свет, ты, может быть, достигнешь богатства и славы много раньше, чем думаешь, и тогда, конечно, забудешь меня гораздо скорее, чем я тебя…
– Ты никогда меня не забудешь? – сказал Арне, улыбаясь. – А я забуду тебя раньше, чем ты меня? Какой ты еще ребенок, Кристин!
– Ты и сам еще не вырос! – отвечала она.
– Я одного возраста с Симоном Дарре, – снова заговорил он. – И мы тоже носим шлем и щит, не хуже владельцев Дюфрина, но только моим родителям не улыбнулось счастье.
Он вытер руки пучком травы, тронул Кристин за щиколотку и прижался щекою к ее ноге, выглядывавшей из-под подола платья. Кристин хотела убрать ногу, но Арне сказал:
– Твоя мать ушла в Лэугарбру, а Лавранс уехал со двора – из усадьбы нас никто не увидит. Один-единственный раз ты можешь позволить мне поговорить о том, что лежит у меня на сердце.
Кристин отвечала:
– Ведь мы с тобой оба всегда знали, что, если бы мы полюбили друг друга, это ни к чему не привело бы.
– Можно положить голову к тебе на колени? – спросил Арне и, не дождавшись ответа, склонился головой на колени к Кристин, обняв одной рукой ее стан. Другой рукой он перебирал ее косы.
– Каково-то тебе понравится, – произнес он немного спустя, – когда Симон будет лежать у тебя на коленях и играть твоими волосами?
Кристин не отвечала. Казалось, на нее внезапно навалилась какая-то тяжесть… Речи Арне, голова Арне на ее коленях… Словно открылась какая-то дверь в неизвестное, много темных путей в еще большую темноту, – невеселая, со стесненным сердцем, она медлила и не хотела заглянуть туда.
– Женатые люди не занимаются такими вещами, – неожиданно произнесла она быстро и как бы с облегчением. Она попробовала представить себе толстое, круглое лицо Симона с такими вот глазами, какими сейчас смотрел на нее вверх Арне, услышала его голос – и не могла удержаться от смеха: – Симону и в голову не пришло бы улечься на землю, чтобы поиграть с моими башмаками!
– Зачем ему? Он может играть с тобой в своей постели! – сказал Арне.
При звуках этого голоса Кристин сразу почувствовала себя слабой и бессильной. Она попробовала скинуть его голову со своих колен, но Арне крепко прижался головой к ее ногам и тихо сказал:
– А я играл бы с твоими башмаками, и с твоими волосами, и с твоими пальцами, Кристин, и весь день ходил бы повсюду за тобой, хотя бы ты и была моей женой и спала в моих объятиях каждую ночь!
Он наполовину приподнялся и, обняв ее за плечи, заглянул ей в глаза.
– Нехорошо так говорить со мною, – тихо и смущенно сказала Кристин.
– Да, правда, – ответил Арне. Он поднялся на ноги и стоял теперь перед нею. – Но скажи мне лишь одно – неужели тебе не больше хотелось бы, чтобы это был я?..
– Ах, конечно, мне хотелось бы больше… – Она помедлила немного. – Мне бы больше хотелось не иметь мужа… пока…
Арне