Обо всем этом Кристин узнала гораздо позже. Но она неутешно горевала, расставаясь с монахом. Ей казалось, что один лишь он знал вполне всю ее жизнь, – он знал ее несмышленым ребенком, когда она находилась на попечении отца, и знал о ее тайной жизни с Эрлендом, и потому ей казалось, что он был каким-то связующим звеном между всем тем, что когда-то было ей мило, и тем, что сейчас наполняло всю ее душу. Теперь же она была совершенно отрезана от той Кристин, которая была когда-то девушкой.
VII
– Мне кажется, – сказала Рагнфрид, пробуя тепловатое сусло в чанах, – оно уже настолько охладилось, что теперь можно подмешивать дрожжи.
Кристин сидела в дверях пивоварни и пряла, ожидая, пока варево остынет. Она отложила веретено на порог, развернула ветошку, в которую был завернут жбан с распущенными пивными дрожжами, и начала отмерять.
– Закрой же сперва дверь, – приказала мать, – а то будет сквозняк! Ты ходишь как во сне, Кристин, – сердито сказала она.
Кристин цедила дрожжи в пивные чаны, а Рагнфрид размешивала.
«Гейрхильд, дочь Дрива, воззвала к Хатту, но это был Один.[66] Он пришел и помог ей сварить пиво; в награду же потребовал себе то, что находилось между чаном и ею». Такова была старинная сага, которую Лавранс рассказывал однажды, когда Кристин была маленькой.
«…То, что находилось между чаном и ею!..» Кристин почувствовала тошноту и головокружение от жары и сладкого, пряного запаха в темной запертой пивоварне.
На дворе Рамборг водила хоровод с толпой детей и пела:
Орел на высоком утесе сидит
И желтые когти сжимает…
Кристин прошла вместе с матерью через маленькие сени, где стояли пустые пивные бочонки и разная утварь. Наружная дверь вела отсюда на небольшой участок земли между задней стеной пивоварни и плетнем, огораживавшим ячменное поле. Целая куча поросят дралась из-за выброшенной тепловатой барды, толкаясь и с визгом грызясь.
Кристин заслонила глаза рукою от ослепительного блеска полуденного солнца. Мать посмотрела на свиное стадо и сказала:
– Нам не обойтись меньше чем восемнадцатью оленями.
– Вы думаете, нам столько надо? – рассеянно сказала дочь.
– Да, придется ведь подавать дичь и свинину ежедневно, – отвечала мать. – А мы вряд ли достанем больше птицы и зайцев, чем пойдет на одну только верхнюю горницу! Ты должна помнить, что сюда съедется почти двести человек, считая слуг и детей, да еще нищие, которых надо кормить. И даже если вы с Эрлендом уедете на пятый день, то все же некоторые из гостей останутся здесь, наверное, до конца недели по меньшей мере!.. Побудь тут и присмотри за пивом, – промолвила Рагнфрид, – а я пойду позабочусь о еде для твоего отца и косарей.
Кристин принесла прялку и уселась на пороге задней двери. Она сунула было палку с куделью себе