– Тот человек успел сказать что-нибудь перед тем, как умер?
– Кердик? Нет. Только что это вышло случайно. Похоже, он больше заботился о моем сыне, чем о себе самом. Больше он ничего не сказал.
– Мне тоже так говорили, – сказал Камлах.
В комнате снова воцарилось молчание. Они смотрели друг другу в глаза.
– Ты не сделаешь этого, – сказала Ниниана.
Он не ответил. Они стояли глаза в глаза. По комнате пронесся сквозняк, пламя факелов дрогнуло.
Камлах улыбнулся и вышел. Дверь за ним захлопнулась, по комнате пронесся порыв ветра, огонь взметнулся, погас, свет и тени смешались…
Пламя угасало, и кристаллы померкли. Я выбрался из пещерки, потянул за собой плащ, и он порвался. Угли в жаровне тускло тлели. Снаружи было уже совсем темно. Я, спотыкаясь, спустился вниз и бросился к выходу.
– Галапас! – крикнул я. – Галапас!
Его высокая, ссутулившаяся фигура возникла из тьмы. Он вошел в пещеру. Его ноги, полуголые, в старых сандалиях, посинели от холода.
Я остановился в ярде от него, но вышло так, словно я бросился к нему в объятия. Он закутал меня плащом.
– Галапас, они убили Кердика!
Он ничего не сказал, но его молчание утешало лучше любых слов.
Я сглотнул, чтобы избавиться от болезненного кома в горле.
– Если бы я не приехал сюда сегодня… Я ведь обманывал его, как и остальных. А мог бы довериться ему – рассказать даже про тебя… Галапас, если бы я был там, быть может, я смог бы что-нибудь сделать!
– Нет, не смог бы. И ты это знаешь.
– Теперь я меньше чем никто.
Я прижал руку к виску: голова раскалывалась, перед глазами все плыло, я почти ничего не видел. Галапас мягко взял меня за руку и усадил у огня.
– Почему, Мерлин? Не спеши, расскажи мне все по порядку.
– А ты не знаешь? – удивился я. – Он наполнял лампы на колоннаде и пролил масло на ступеньки, а король поскользнулся, упал и сломал себе шею. Кердик был не виноват, Галапас! Он просто пролил масло, вот и все, и он уже возвращался, чтобы подтереть, он правда возвращался! А они взяли и убили его! И теперь королем стал Камлах.
По-моему, некоторое время я тупо смотрел на него. Глаза мои были еще полны видений, и в мозгу помещался лишь один-единственный факт.
– А что твоя мать? – спросил Галапас, мягко, но настойчиво. – Что с ней?
– Чего? Что ты говоришь?
В руку мне сунули кубок с чем-то теплым. Судя по запаху, это был тот же напиток, что Галапас давал мне перед тем, как я полез в грот.
– Выпей. Тебе надо было поспать до тех пор, пока я не вернулся, – тогда тебе не было бы так плохо.
Я выпил. Острая боль в висках сменилась тупым пульсированием, и я вновь обрел четкость зрения. И мысли тоже.
– Извини. Теперь все в порядке. Я снова могу соображать, я пришел в себя… Сейчас