Но любовь Габриэля оказалась столь сильна, что на первых порах он согласился и на это, втайне надеясь, что однажды Мейлис все же откроет для него свое сердце. Он чувствовал, что подобное возможно, и был готов рискнуть. Габриэль не форсировал события, нежно и романтично ухаживая за любимой. Наконец он пригласил Мейлис на уик-энд в Венецию, где они стали любовниками. Поначалу они не афишировали своих отношений. Габриэль по-прежнему занимал комнату над рестораном и хранил там свои вещи. Однако на протяжении последних нескольких лет ночевал в студии вместе с Мейлис. Они путешествовали, наслаждаясь обществом друг друга, и Мейлис признавалась Габриэлю в любви. Но она, как и прежде, восхищалась Лоренцо, превознося его талант и в большинстве своем выдуманные добродетели. Габриэль же молча соглашался, не желая развеивать иллюзий любимой.
Они были любовниками уже четыре года, и Габриэля устраивали такие отношения без любви со стороны Мейлис. Он не пытался сделать ей предложение и не требовал больше, чем она могла ему дать. Тео же часто бранил мать за то, что та много говорит о Лоренцо в присутствии Габриэля.
– Почему? – спросила Мейлис, с удивлением глядя на сына. – Габриэль тоже любил твоего отца. Он знает, что Лоренцо был великим человеком и значил для меня очень много. Габриэль не ждет, что я забуду своего мужа или перестану рассказывать о нем посетителям, приходящим в ресторан полюбоваться его работами. Ведь они являются в «Да Лоренцо» ради этого.
– Но Габриэль приезжает, потому что любит тебя, – мягко возразил Тео.
Он удивлялся терпению Габриэля и его способности оставаться для Мейлис на второстепенных ролях и играть вторую скрипку при мужчине, скончавшемся двенадцать лет назад и ставшем для своей вдовы поистине святым. Несмотря на любовь к отцу и восхищение его талантом, Тео считал, что Габриэль гораздо лучше Лоренцо. Ведь он относился к его матери гораздо нежнее и уважительнее, чем отец в последние годы своей жизни. Лоренцо был выдающимся художником, но очень сложным человеком. Люди, знавшие его в молодости, утверждали, что ужиться с ним и тогда было непросто. А талант, бушевавший в душе Лоренцо, подобно пожару, зачастую пугал самых близких, беззаветно любящих его людей.
Габриэль всегда проявлял неподдельный интерес и к творчеству Тео. Он не предлагал выставить его работы, полагая, что молодой человек должен создать свою галерею, а не жить в тени отца. Тео вырос талантливым художником, хотя и с отличным от отца мировосприятием, и Габриэль не сомневался, что через несколько лет он станет так же знаменит, как и Лоренцо.
В свои тридцать лет Тео твердо стоял на ногах и серьезно относился к работе. Отвлечь его могли лишь нечастые просьбы матери помочь в ресторане. Такое случалось, если что-нибудь выходило из строя или они не могли справиться с наплывом посетителей. Однако в отличие от матери Тео не получал удовольствия от работы в ресторане.