– Когда это кончится? – спросил один из них Бориса. – Куда смотрит милиция?
– А вы разве ничего сделать с ним не можете? – наивно спросил Прохоров, вызвав этим целую бурю негодования. Ему предложили занять их места на производстве и в учреждениях, обещали жаловаться, напечатать фельетон в газете.
– Ну вот вы, – упрямо обратился Прохоров к тому, кто был в майке, – вы же его одним пальцем…
– Вам легко говорить, а у него кодла с ножичками… Потом, конечно, было все: и жалобы на него в райотдел, и статья Бурмина «Кого испугались?», направленная все-таки больше против гражданской инертности, потом Чарский сел.
И вот опять эта история всплыла.
В отделении все было по-старому, словно не прошло таких длинных восьми лет, и, как всегда, несмотря на субботу, почти все были на месте.
Бориса встретили радостно. Как-никак столько лет проработали вместе.
А в работе этой всякое бывало.
– Чарский? А зачем он тебе? – спросил заместитель по оперативной части. – Неужели влип куда-то?
– Да нет, связи старые отработать надо.
– Это другое дело, а то парень вернулся, работает, семью завел. Вроде встал на ноги.
Ребята быстро организовали Борису патрульный мотоцикл.
Вот и дом Чарского. Отсюда и забирал его Прохоров. Теперь он снова поднимался по знакомой лестнице на третий этаж. Вот и дверь. Только теперь она аккуратно обита кожзаменителем.
Борис даже позвонить не успел, как распахнулась дверь, и из квартиры выехала сверкающая, словно самолет, детская коляска.
Борис посторонился и увидел Чарского. Тот взглянул на него, прищурился, узнавая, и спросил неприязненно:
– Вы, случайно, дверью не ошиблись?
– Нет, я к вам, Виктор.
– Хорошо. Лена! – крикнул Чарский в глубь квартиры. – Возьми Наташку, ко мне пришли.
Чарский вывез коляску на лестничную площадку, повернулся молча и пошел. Прохоров последовал за ним. Они вошли в крохотную кухню, и Борис плотно закрыл дверь.
– Ну? – Чарский закурил.
Борис расстегнул папку, положил на стол письмо.
– Твое?
– Мое.
– А ты знаешь, что Бурмин убит три дня назад?
– Вы думаете, это я?
– Во всяком случае, нам необходимо убедиться, что это не ты.
– Хорошо. – Чарский шагнул к дверям.
– Куда? – Прохоров преградил ему дорогу.
– Доказывать.
– Пошли вместе.
Они прошли крохотный, заставленный шкафами коридор, вошли в комнату.
Чарский подошел к буфету, открыл ящик.
Прохоров в кармане щелкнул предохранителем пистолета. Мало ли что, а вдруг этот «намбу» в ящике буфета.
Но Чарский достал не пистолет, а письма и положил их на стол.
Борис снова поднял предохранитель, выпустил рукоятку, вытер о подкладку кармана вспотевшую ладонь.
– Что это?
– Письма