Чарльз был убежден в том, что завтрак – это самый важный прием пищи. В детстве он часто пропускал его, а потом наверстывал упущенное по ночам. Он изменил свой подход к еде, когда начал полнеть. Профессор никогда не знал, куда его занесет днем и чем придется питаться, поэтому стал как следует загружаться по утрам и ложиться спать на голодный желудок. Так продолжалось некоторое время, и вот теперь он мог разгуляться вволю. Всякий раз, оказываясь там, где столы ломились от традиционных блюд, приготовленных якобы по рецептам средневековой кухни, он ни в чем себе не отказывал.
Чарльз не зазнавался и не считал себя важной шишкой. Просто с недавних пор люди вдруг начали воспринимать его как человека, который знает, что к чему, причем некоторые – по веским причинам, некоторые – ни с того ни с сего. Он говорил себе, что если бы хотел славы, то стал бы рок-звездой.
И вот теперь он спускался по ступеням отеля в окружении небольшой армии, ставшей его почетным эскортом на пути в полицейский участок. Туда он двигался в сопровождении двух машин, причем его самого везли на жемчужине местного флота, единственном «Фольксвагене», имевшемся в парке полиции Сигишоары. Женщина с короткой стрижкой села рядом. Протянув руку, она представилась:
– Криста Вольф.
– Чарльз Бейкер. Может быть, вы посвятите меня в подробности, прежде чем мы приедем в участок, просто чтобы сэкономить время? Кто знает, возможно, я разгадаю загадку до того, как мы туда доберемся.
К огромному удивлению Чарльза, женщина ответила ему на прекрасном английском языке с вкраплениями академической лексики и с британским акцентом:
– Мы едем не в участок, и мы пригласили вас не из-за ваших дедуктивных способностей.
Слова прозвучали грубо, однако без дерзости. Чарльз внимательнее посмотрел на женщину и решил, что она ему нравится. Так всегда и бывает с женщинами. Первое впечатление обычно оказывается решающим. Несмотря на то, что он считал себя человеком непредвзятым и чаще всего был готов к тому, чтобы столкнуться с хорошо аргументированной противоположной точкой зрения (вплоть до изменения своей собственной, если оппонент сумеет его убедить), когда дело доходило до женщин, первое впечатление решало все. Его заинтересовали большие глаза Кристы Вольф, оливковый цвет ее кожи, мальчишеская стрижка и небольшой шрам, тянувшийся из-за уха к вороту военного покроя рубашки, застегнутой до самой шеи.
– Если меня пригласили не из-за моих дедуктивных способностей, то зачем же я здесь? – спросил несколько обескураженный Чарльз.
– Пока что я не могу вам этого сказать, – строгим тоном ответила Криста Вольф, – но вы обязательно все узнаете через несколько минут.
Судя по всему, она сочла, что разговор окончен, и Чарльзу оставалось лишь наблюдать в окно машины