А.Ш. и Э.Р.: Не является ли это причиной того, что многие люди, чуждые моде, посещают дефиле Ваших коллекций и смотрят его с таким же интересом, как они смотрели бы спектакль?
Вечерние платья с названиями «Вагнер», «Рихард Штраус», «Дебюсси», «Анри Соге», «Пуленк», «Ж. Орик[47]» и т. д., безусловно, рождали у Вас и у зрителей отдаленные ассоциации с их произведениями. Это пример того, как Вы используете произведения искусства.
Барбара Голен в вечернем платье от Диора, 1947
КРИСТИАН ДИОР: На самом деле произведения искусства мне не помогают найти линию, но они откликаются, придают мне уверенность. Мне нравится слышать внутри себя их продолжение. Нет сомнения, что любой предмет, созданный рукой человека, что-то выражает, и прежде всего личность того, кто его сделал. С платьем происходит то же самое. Но поскольку в этом случае речь идет о работе, где участвует много людей, настоящее ремесло – это когда удается заставить всех мастеров, которые кроят, соединяют, обметывают, выразить все, что ты чувствуешь и что ты хочешь. В этом ремесле все подчинено вкусу, надо постоянно, на всех стадиях работы, учитывать индивидуальность мастера.
В каждый подшитый подол работница вкладывает немного своей души и мыслей. Более того, первая портниха говорит: «Мое платье». Вторая говорит: «Мое платье». И я говорю: «Мое платье». И так до того дня, когда клиентка перефразирует: «Ваше платье».
Тогда это платье уходит из Дома. Оно входит в жизнь. В век машин Высокая мода остается прибежищем человечного, личного, неподражаемого.
Снабженная инструкциями и кроки (которые, не знаю почему, на языке нашей профессии всегда называют «маленькими гравюрами»), первая портниха должна их понять и прочувствовать, распределить их и объяснить работницам с учетом их мастерства и предпочтений.
И вот мы уже на стадии изготовления, с его сюрпризами, разочарованиями, приводящими порой к драмам. Сколько превратностей, сколько испытаний, прежде чем придет удовлетворенность!
Показ для прессы. Виктория дефилирует под взглядом Жана Кокто. «Лестница напоминает переполненную лодку».
Первая портниха кроит пробную модель из бязи[48], примеряет на деревянный манекен, сметывает, готовит макет будущего платья. Она хорошо поработала, сделала как могла и собирается представить его в студию.
Энтузиазм или разочарование?!
Вот передо мной макет из бязи, с его линиями, объемами, тенями, светлыми местами. Один говорит: «Мне это платье нравится больше всего! Найдется по меньшей мере одно хорошее платье в коллекции, я сделаю все по этому макету».
А другой говорит: «Это ужасно, это тряпка, я больше не хочу его видеть! В топку!»
Остается третья категория – это модель, которая скрывает свои возможности. На нее долго смотрят, исследуют все швы, ищут… Внезапно