– Что это? – спрашивает она и подвигается, чтобы наклониться.
Я быстро поднимаю их и прижимаю к себе так, чтобы она не могла увидеть обратный адрес.
– Да так, один проект.
Она явно в недоумении:
– С письмами?
– Сложно объяснить. – Боже! Я идиотка. Мое лицо пылает. – Мне пора. Я встречаюсь с Делейни.
– Ладно, скажи ей, чтобы быстро не гнала.
Мама всегда это говорит, и полагаю, что почти все мамы говорят нечто подобное, но для нее это означает совсем другое. У нее это – как суеверие, как постучать словами по дереву, и если она забудет сказать это, то случится что-то ужасное. А все из-за аварии с отцом.
Я не очень-то помню о его пьянстве. Я пыталась восстановить это в памяти, но мне тогда было всего лишь шесть лет. Иногда мне кажется, что прорезается в памяти пивной запах его дыхания, то, как волновалась мама, когда он приходил домой, как он спал на диване, но я не уверена, мои ли это воспоминания или обрывки маминых рассказов. Она пыталась оберегать меня от всего, когда я была ребенком, – говорит, что когда он был совсем уж пьян, то она укладывала меня спать либо заставляла смотреть телевизор. Она все еще вздрагивает, когда говорит о нем. Даже не знаю, осознает ли она это. Когда мы с ним снова начнем общаться и я удостоверюсь, что он изменился, я расскажу ей, что его уже не нужно бояться.
Она смотрит на свой мобильник, проверяя Фейсбук.
– Пока!
И я ухожу.
День тянется медленно, и мне кажется, что я лопну от нетерпения к тому времени, когда прозвучит школьный звонок. Последний час я каждую минуту поглядываю на часы, спрашивая себя, прилетел ли самолет вовремя, едет ли он уже в кафе. Делейни встречает меня у шкафчика и желает мне удачи.
– Обязательно все расскажи мне! – говорит она. – Как бы я хотела пойти с тобой…
– Это будет странно.
– Знаю. Отпишись мне позже.
В животе урчит, когда я выбегаю из школы, мчусь в центр города, где мы условились встретиться в «Дымчатых бобах». Я натянула капюшон на голову, шарф обмотала вокруг шеи. Мама обычно не выезжает в город, но меня все-таки разбирает тревога: а вдруг она закончит уборку рано и решит пробежаться за покупками к Рождеству?
Я останавливаюсь возле кафе, привязываю велосипед к фонарному столбу, делаю глубокий вдох и открываю дверь. Осматриваю людей, и каждый раз, когда останавливаю свой взгляд на мужчине в поисках чего-то знакомого, чувствую укол тревоги в груди, потом двигаюсь дальше. А вдруг я не найду его? Вдруг он так изменился, что я пройду мимо него? А если он решил не приезжать?
С первого раза я действительно не узнаю его. Отвожу взгляд, а потом возвращаюсь. Он сидит за маленьким столиком в углу, читая газету, и он так хмурится, как будто недоволен тем, что читает, или, может, ему уже нужны очки. Он держит газету в одной руке, а в другой у него