Впрочем, взгляд митрополита Владимира на пути угодников Божиих к святости далек от елейно-сусального. По его словам, «христианская святость вовсе не означает идеальности и безгрешности. Более того, святые на своем пути, бывало, что впадали и в некоторые заблуждения, ведь все мы – люди, и нам свойственно ошибаться. Но в этом кроется и великая для нас надежда – никакая ошибка, пусть даже самая большая, не может закрыть нам путь к спасению и святости. Лишь бы мы вовремя осознали эту ошибку, а осознав, – покаялись, и покаялись деятельно» (С. 403). Ведь «и в житиях святых мы находим немало примеров, когда вершин святости достигали самые простые люди, и даже бывшие разбойники и убийцы» (С. 610).
Поэтому, как пророчески писал святитель Иоанн Шанхайский, «Россия восстанет, когда поднимет взор свой и увидит, что все святые, в земле Российской просиявшие, живы в Божием Царстве, что в них дух вечной жизни и что нам надо быть с ними и духовно коснуться и приобщиться их вечной жизни. В этом спасение России и всего мира». Редакция полагает, что книга митрополита Владимира внесет свою лепту в исполнение этого святого пророчества.
О жизни святых автор говорит просто, но ярко и убедительно. Книга поможет осмысленно участвовать в богослужебной молитве избранному святому. Полезной окажется данная книга и для священников при составлении проповеди, и в целом, как надеется редакция, найдет своего самого широкого благодарного читателя.
Слово о начале времен
(1/14 марта)
В начале Ты [Господи] основал землю, и небеса – дело Твоих рук… все они, как риза, обветшают, и, как одежду, Ты переменишь их, – и изменятся; но Ты – тот же…
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Дорогие во Христе братья и сестры!
Этот месяц мы называем мартом, им начинается весна. Солнечные лучи становятся теплыми и ласковыми. Травы покрывают землю ярким ковром. Одеваются листвой деревья. Расцветают и благоухают цветы. Повсюду разносится ликующее птичье пение. Все это для нас – обычные земные радости. Но об этом месяце Господь сказал служителям Своим Моисею и Аарону и всем древним израильтянам: Месяц сей да будет у вас началом месяцев, первым да будет он у вас между месяцами года (Исх. 12,2). Земная весна напоминает нам о весне Вселенной – о начале времен, когда был создан этот мир со всеми его красотами.
Любуясь весенним расцветом творения, мы неизбежно устремляемся мыслью к Творцу.
Божественный апостол открыл нам великую истину, что Бог есть Любовь (1 Ин. 4, 16). Сотворение мира ничего не могло прибавить к полноте внутренней гармонии Божества, Его Всеблаженству. Ни в чем и ни в ком не нуждается Всесовершенный Господь. Причина сотворения Вселенной только одна: желание Всевышнего. То была воля Бога любви. Из этой созидающей мысли Всемогущего мгновенно (вневременно) возникло небывалое и неисчислимое многообразие форм, обликов, природ, сущностей. Так Бог стал Творцом. Создание мира явилось излиянием Божественной любви. Можно сказать: Бог сотворил мир любовью Своей.
Бог – единый имеющий бессмертие, Который обитает в непреступном свете (1 Тим. 6,16). Он по Своей сущности непостижим ни ангельским разумом, ни тем более земным человеческим рассудком. Однако стремление познать своего Творца не только законно, но и жизненно необходимо для всякого создания. В нем есть источник вечной жизни, а отказ от богопознания, по словам святого Григория Нисского, «сам по себе становится для человека причиной погружения в страстную и нечестивую жизнь». Господь есть Источник жизни, отрыв от Него означает гибель. Поэтому творение призвано всеми силами – и чувством, и мыслью – приникать к Нему. Но что же мы можем узнать о Непостижимом? Только то, что Он Сам благоволит открыть о Себе. Тщеславный рассудок, мнящий самостоятельно понять Всеобъемлющее Божество, похож на жалкую лужицу, силящуюся вобрать в себя океан. Творец бесконечен, тварь ограничена.
Знание о Всевышнем может быть даровано только свыше, в Божественном Откровении. Таково бесценное сокровище Православия: познание Бога как Единосущной Святой Троицы.
У Всевышнего нет изменения и ни тени перемены (Иак. 1,17). Бог в Себе – Вседоволен. Его Всесовершенству чуждо внутреннее развитие, которое кажется – да и в действительности является – жизнью ограниченных