– Хорошо, я тебе верю. А теперь не пора ли мне повидаться с нею?
– Надо маленько подождать: слышишь, девки ещё на улице песни поют. Вот разойдутся по домам, тогда и ступай, а то, пожалуй, все дело испортишь.
– Резонно говоришь, подожду, – сказал приказчик и пошёл с разбойником из светлицы в избу.
– А я думала, что ты уж на свидание отправился, – сказала Ирина Ефимовна приказчику.
– Наум Куприяныч не советует, говорит, ещё рано, девки на улице гуляют, – отвечал тот.
– Они тебе не помеха, пусть гуляют.
– У бабы волос длинен, а ум короток, – проворчал разбойник.
Когда стемнело, улица опустела: красные девицы разбрелись по своим хатам. Из ворот дома Чуркина вышли два человека; это были приказчик и каторжник Осип. Первый из них огляделся на все стороны и сказал:
– Кажись, никого не видно!
– Кому теперь быть, да и погодка начинает погуливать, видишь, какой ветер поднимается.
– Ну, так я пойду, ворота не запирай, я скоро возвращусь.
– На чаек бы с тебя нужно!
– Дам, за мной, брат, не пропадёт, только увидать бы её.
– Авось, увидишь, – заключил каторжник, провожая приказчика глазами, и подумал: «Здоров, собачий сын: от моего кистеня жив остался».
Тихо пробирался приказчик около избушек, наполовину занесённых снегом. Вот он поравнялся с домом старосты и намеревался перейти улицу, как вдруг за углом послышались чьи-то голоса, он притаился и стал вслушиваться в разговор, но никак не мог уловить его, благодаря сильному ветру. Два человека выделились из-за угла строения и пошли через дорогу к дому старосты.
Глава 68
Приказчик, смотря на удалявшихся от него двух субъектов, долго раздумывал о том, кто были эти люди, но голос урядника, долетевший до него по ветру, разрешил ему загадку; он понял тогда, что кроме деревенского старосты с ним быть некому; но откуда они шли, для него оставалось неизвестным. Он никак не мог предположить, что они были в гостях у кузнеца. Горя нетерпением видеться с своей возлюбленной, приказчик всё-таки не тронулся с места, пока неизвестные не добрались до дома и не вошли на двор. Оглянувшись по сторонам, молодой паренёк зашагал через дорогу к дому старосты, притаился за углом его и поминутно выглядывал из-за него, наблюдая за появлением Степаниды. «Ну, если она обманет, да не выйдет, как сказала, – думал он, – несчастный человек я буду, потому невмоготу мне станет перенести несбывшиеся надежды на свидание с нею». А ветер выл, срывая с крыш кое где оголившуюся от снегу солому, и тёмная, непроглядная, как могила, ночь, висела над деревней.
В это время Чуркин с Осипом, освободившись от гостей, беседовали между собою в светлице, при тусклом свете сальной свечи. Разбойник сидел на своей кровати, сколоченной кое-как из досок, а Осип приснастился на скамейке и покуривал свою коротенькую трубочку. Речь их шла об уехавшем в Тагильский завод помощнике исправника.
– Кажись, он и хлопотун, но нет у него нюха, – сказал Василий Васильевич после некоторого размышления.
– Это ты про кого говоришь? – спросил каторжник.
– Да