– Люди, которые не являются людьми, – монотонно тянул стряпчий, озвучивая приговор. – Они хуже зверей. Ибо зверь повинуется низменным инстинктам, заставляющим его убивать ради пропитания. А люди, подобные Дойлу Райану – это угроза каждому благочестивому человеку. Пока они на свободе, покоя честному гражданину не видать. Люди, подобные капитану Райану, нарочно вселяют в сердца страх чтобы помешать процветанию нашего города!
Толпа в ответ слабо гомонила. Сразу и не поймёшь, что этот гомон выражал. Довольство? Возмущение? Равнодушное любопытство?
– Сегодня день дней, – продолжал голос. – Мы навсегда заставим замолчать одного из самых непримиримых и бесстыжих злодеев. Тем самым докажем всему цивилизованному миру, что являемся его частью. То, что делается сейчас на ваших глазах, славные жители Ранерлика, делается не ради удовольствия или мести. Это делается для торжества справедливости, закона и порядка.
Приговорённый спокойно стоял на грубо сколоченной повозке, запряжённой серым мереном.
Вот он какой – Дойл Райан? Сын Косматого Рича? Любовник Каро Мёрфи?
Прямо скажем, с первого взгляда особого впечатления не производил. Видела Айрис в жизни мужчин и посимпатичнее.
Черты лица неправильные и резкие. Низкий лоб надвигался на глубоко посаженные длинные светлые глаза. Острый нос. Узкие губы. Щёки, заросшие бакенбардами. Тёмно-русые, мышиного цвета волосы перехвачены на затылке.
Среднего роста, крепкий. Плечи настолько широкие, что полотняная рубашка из серой мешковины угрожала порваться на тугих мышцах. Руки казались сплетёнными из бугрящихся жил.
От мужчины так и веяло звериной, свирепой силой, не укрощённой даже близостью смерти.
– Да восторжествует Высшая Воля, – закончил стряпчий, скручивая в рулон бумагу, по которой он читал свою речь.
Кое-где из толпы раздались крики: «Ублюдок!», «Вешай его!». Но они были единичны и явно проплачены. Их не подхватили.
– Остановите казнь, – велела Айрис Грейсвеллу.
– Я…
– Немедленно! И только попытайтесь воспользоваться случаем и напортачить – яйца отрежу и заставлю сожрать.
Видимо, судья Ранерлика леди представлял себе иначе. Слова Айрис глубоко его шокировали. Или напугали? Но угроза возымела действие. Арчибальд пулей вылетел из ландо и стал пробираться к виселице.
– Хочет ли приговорённый сказать последнее слово? – пафосно воскликнул стряпчий, обращаясь к осуждённому.
Тот кивнул:
– Те, кто сегодня собираются затянуть петлю на моей шее пытаются заглушить голос, который они не смогли заставить замолчать иначе. Меня не удалось ни купить, ни заточить в рабство.
Голос у Дойла Райана был низким, грубым и хриплым. Рокочущим, как у зверя.
– Совершая эту показательную казнь, они хотят запугать