Для полного экзистенциального усвоения веры в искупление не хватает только одного шага. Иоанн Павел II обрел его во встрече с сестрой Фаустиной Ковальской, монахиней из Кракова, канонизированной им. Центром мистической жизни сестры Фаустины являлся опыт Божественного Милосердия. Слова «Божественное милосердие» являются для Папы конкретным переводом слова Искупление. Переводом в экзистенциальный термин. Папа говорит: «Как будто Христос захотел явить нам предел, положенный злу, и пределом этим является Божественное милосердие». В этом контексте, «Бог всегда может извлечь добро из зла». Для Иоанна Павла II концепция искупления и Божественного милосердия составляют единую истину и поэтому его энциклики «Redemptor hominis» и «Dives in misericordia» нужно читать вместе. Сам Понтифик говорит об этом следующее: «Равно и размышления, заключающиеся в «Dives in misericordia», были плодом пастырского служения в Польше, особенно в Кракове». Экзистенциальная интерпретация концепции искупления нашла свою окончательную глубину в том способе, которым Иоанн Павел II подчеркнул, духовно ассимилировал и перевернул эпизод покушения и его физические и психологические последствия, так, что этот факт, сам по себе насильственный и горький, внутренне стал новым шагом в соизмерении души с волей Божьей. Ненависть побеждается любовью, при этом возникает новое измерение любви. Мы читаем об этом в следующем фрагменте книги: «Христос, страдая за всех нас, придал страданию новый смысл, вывел его в новое измерение, на новый уровень – уровень любви. […] крестные муки Христа придают страданиям радикально новый смысл, преображая их изнутри. В человеческую историю, историю греха, вошло страдание без вины, принятое исключительно ради любви. И это страдание открывает дверь надежде на освобождение […]. Это страдание, которое сжигает и поглощает зло пламенем любви и даже из греха извлекает множество добра. Каждое человеческое страдание, каждая боль, каждая слабость хранит в себе обетование освобождения, обетование радости: «Ныне радуюсь в страданиях моих за вас», – пишет св. Павел (Кол 1, 24). Это относится к каждому порожденному злом страданию. Это относится к колоссальному социальному и политическому злу, сотрясающему и терзающему современный мир – злу войн, порабощения отдельных людей и целых народов, злу социальной несправедливости […] злу насилия, терроризма, пыток и преступлений – все это страдание существует в мире также для того, чтобы пробудить в нас любовь, щедрый и бескорыстный дар собственного «я», в котором нуждаются те, кто испытывает страдания». В этих очень личных словах Иоанна Павла II доктрина искупления становится прожитой жизнью, совершается переход от зла к добру; здесь зло становится реальным инструментом добра. И все это без упрощения понятия зла, без сведения зла к неизбежному элементу диалектической структуры бытия.
И