Небо басурманское белесо,
Азиатским зноем опален
Низкий берег, русские березы,
Кем-то приведенные в полон.
Полумесяц мусульманской веры
Вперил в Мекку раскаленный взгляд,
Западу из вотчин Едигера
Минареты стрелами грозят.
Было все: от ярмарки до драки,
От орды до царственных особ.
Таяло минувшее во мраке,
Уходило прошлое в песок.
Но ломилась от товаров пристань
И бурлак надсаживал плечо,
И ломился яростно на приступ
Матушки-Казани Пугачев.
И достались мне в двадцатом веке
Отголоском позадавних дней
Башня легендарной Сююмбеки
Да Коран прабабушки моей.
И один ответ на все вопросы —
Тот, что заучился наизусть,
Отчего в глазах своих раскосых
Я навек укрыл степную грусть.
Проводы зимы
(вальс декабристов)
Весна – ты близко! Ощущаю
Твою загадочную синь.
Друзья, ко мне, на чашку чая,
Поручик, троньте клавесин!
Сыграйте что-нибудь такое,
Хотя б старинный мадригал.
И переполненный бокал
Я двигал звукам в такт рукою.
Гас вечер, стаи черных птиц
Вещали сумерек истому.
Меж аксельбантов и петлиц
Ты шла, ступая невесомо.
Присела около меня:
«Мой друг, темно, зажгите свечи…»
И вот на худенькие плечи
Упал тяжелый сноп огня.
Я звякнул шпорами, и мы
Плывем тихонько по гостиной.
На про́водах своей зимы
Танцуем этот вальс старинный.
И с заалевшего лица
Не сходит странная улыбка.
Все в мире призрачно и зыбко,
Лишь отбивают такт сердца.
Трубач тревогу протрубил,
И суета на коновязи.
«Здраст!.. Ваш!» – фельдъегерь
отрубил,
А сапоги в дорожной грязи.
Растает полк в объятьях тьмы.
Мой друг, наш след залижет заметь,
Но пусть твою тревожит память
Печаль о проводах зимы.
Звезда декабриста (монолог поручика Анненкова)
Французская шляпка, вуаль,
Фигура, обвитая флером…
Гори же, моя этуаль,
Гори над острожным забором.
За Нерчинском – только Восток.
А мысли уносят на Запад,
Где в прошлом – шампани глоток,
Где в прошлом – волос твоих запах.
Но Бог не услышит молитв.
Отплясана жизни мазурка.
Он крепок пока – монолит
Гранитных столпов Петербурга.
Штыков ощетиненных сталь,
Халат арестантский, куртина.
Гори же, моя этуаль,
Звезда декабриста – Полина!
До самой последней черты
Не будет лукавей кошмара:
Острог предвесенней Читы,
Венчание в церкови старой.
Кольцо