– Нет, отчего же, – возразил Лактионов, – я совсем не прочь посмотреть. Молодые художники мне всегда интересны. Знаете, среди плевел иногда удается находить отменные пшеничные зерна. Я бы мог вам помочь.
Наташа вздрогнула, почувствовав, как под столом его ладонь скользнула по ее ноге, уверенно проползла по колену, словно большое назойливое насекомое, и уютно улеглась на бедре. Замаслившиеся глаза Лактионова смотрели недвусмысленно, но на лице было непонятное выражение. Она быстро глянула на Надю, но та, отвернувшись, смотрела на море.
Первым побуждением было схватить что-нибудь со стола (бутылку шампанского, а может тарелку с едой – так и надеть всю на морду) и запустить в Лактионова, вторым – с гордым видом сказать какую-нибудь гадость, устроить скандал… Ничего себе, как откровенно пристают служители искусства!
Игорь Иннокентьевич облокотился одной рукой о стол и как бы чуть сполз под него, и холодное влажное насекомое на ее ноге поползло выше. Наташа резко дернула ногой, сбрасывая его, ударилась коленкой о стол, стол подпрыгнул, бокал Лактионова опрокинулся и шампанское весело выплеснулось ему на шорты. Надя резко повернулась и спросила с веселым удивлением:
– Ты что скачешь? Укусили что ли?! – она засмеялась.
– Ой, простите! Я нечаянно, – выговорила Наташа, с трудом сдерживая смех и пытаясь придать голосу виноватый оттенок. – Игорь Иннокентьевич, ради бога извините!
Ей было как-то по-детски интересно, как поведет себя Лактионов: посмеется вместе со всеми или попросту встанет и уйдет, и расплачивайтесь, девушки, чем хотите… Но Игорь Иннокентьевич остановился на первом варианте (а-ха-ха, какие мы неловкие, шампанское на вас так действует? больше не наливать, пора переходить на чистые фруктовые соки), и в его смехе отчетливо звучали принужденность, легкое недоумение и раздражение.
– Значит, вы все дела ведете из Питера? – неожиданно осведомилась Надя. Лактионов кивнул.
– Да, разумеется. Я там уже прочно обосновался. Так как же, – он снова повернулся к Наташе, – насчет ваших картин? Я бы с удовольствием посмотрел. Может, у вас с собой что-нибудь есть? Вы знаете, мой знакомый художник всегда носит с собой блокнот и карандаш и рисует при всяком удобном случае…
– Нет, с собой у меня ничего нет! – резко перебила его Наташа. – Все мои картины дома.
– Так может, как-нибудь я к вам загляну? Муж не будет возражать? Я пробуду здесь еще две недели. Понимаете, не мне это нужно, я предлагаю вам это из чистой к вам симпатии. Это в ваших же интересах. Может, удастся найти вам хорошего покупателя.
Глядя краем глаза на Надю, Наташа заметила, как в расслабленно-сытых зрачках подруги вдруг блеснул огонек, как у хищника, почуявшего запах добычи, и покачала головой.
– Я не могу вам так сразу сказать. Понимаете, кроме Нади эти картины еще никто не видел. Они для меня нечто очень личное, понимаете?
– Ну