Парадная дверь подъезда каменного дома, второй этаж которого занимал князь Гагарин, захлопнулась за Алисой с глухим стуком. Она на ощупь прибиралась по неосвещенной лестнице дома, который покинули, по-видимому, не только швейцар, дворник и прислуга, но и все его жильцы. Звонок не сработал. Забарабанила в массивную дверь, и она распахнулась после первых же прикосновений. Курсистка вошла в прихожую, крикнула в полутьму: «Есть кто-нибудь?», и щелкнула кнопкой выключателя, не нарушив при этом серости сумерек, пробивающихся сквозь неплотно завешенные бархатные шторы. Электричество в городе стало роскошью, его подавали изредка и ненадолго.
Никого не было в квартире, которая, по всем признакам, недавно пережила ограбление. Повсюду были разбросаны вещи, ящики выдвинуты, стулья опрокинуты. Даже если бы хозяин покидал свое жилище в страшной спешке, он не стал бы устраивать такого погрома и, конечно, запер бы за собой входную дверь. А судя по тому, что по стенам остались висеть дорогие новомодные картины, Владимир явно рассчитывал в скором времени вернуться. Он не оставил бы на произвол судьбы свои последние приобретения, которыми так гордился, и уж точно не бросил бы любимый портрет матери, держащей на коленях младенца – самого Владимира.
С замиранием сердца Алиса прошла по всем комнатам, опасаясь возможного возвращения грабителей, которые могут решить, что еще не все забрали. Попутно она пыталась определить, что же пропало. Вот пустые полки и ящики буфета, в котором хранились фарфоровые сервизы и столовое серебро. Вот здесь, на комоде, раньше стояли старинная расписная ваза и беломраморная статуэтка, которых уже нет. От венецианского зеркала в позолоченной раме остался лишь вколоченный в стену гвоздь…
А вот в куче белья валяются женский корсет и шелковые чулки. Их-то как раз раньше и не было. Алиса как-то во время недолгой отлучки Владимира, оставшись в его квартире, устроила настоящую ревизию, осторожно, но основательно исследовав содержимое всех шкафов: она хотела убедиться, что здесь не осталось вещей его жены и разрыв окончателен. И вот теперь в общей куче вываленного на персидские ковры белья валялись гребенка, ночная сорочка, флакончик из-под духов… И принесли их с собой явно не грабители.
Голова у несчастной курсистки пошла кругом, она пошатнулась, сделала пару неуверенных шагов к выходу, зацепилась ногой за угол задравшегося ковра и упала на четвереньки. Потом присела на корточки, потирая ушибленный локоть, и уже собралась с силами, чтобы подняться на ноги, как вдруг повсюду вспыхнули лампы освещения. Девушка вскрикнула в страшном испуге, дико озираясь вокруг, но почти сразу же поняла, что этот неяркий свет зажегся сам по себе.