Миледи среди ночи вскочила с постели, подняла служанок и своих наперсниц, заставила хлопотать вокруг себя, отпаивать холодной водой, травяным настоем и парным молоком. Ее злили все вокруг, хотелось кричать, плакать, швырять в бестолковых женщин чашками и всем, что подвернется под руку, голосить, причитать и одновременно смеяться, носиться туда-сюда, как кошка, валяться по полу, петь, танцевать и прыгать по кровати.
Лежа на постели и комкая одеяло, миледи Воронов утирала лоб платком и думала, что сошла с ума. Однако она взяла себя в руки и постаралась отыскать причину своего безумия. Сделать это было непросто: за все двадцать пять лет, прошедших со времени первой брачной ночи, она ни разу не желала мужчину, тем более так страстно и безоглядно. Когда же ее накрыло внезапное понимание причины своих мучений, миледи Воронов закрыла лицо руками и рассмеялась. Горные духи покарали ее. Возможно, за то, что она нарушила свое обещание, данное еще в детстве среди ночи, пахнувшей вереском, дождем и ветром. Но даже во внезапной женской слабости миледи Воронов оставалась собой. Ночь она провела без сна, зато утро встретила взвешенным решением.
Снаружи послышались шаги. Миледи затянула корсет и выглянула наружу: к карете подошел Каэрвен и поклонился.
– Можно ехать дальше.
Миледи молча кивнула и махнула рукой. Тут же карета качнулась и тронулась вперед. Солнце уже сползало за горы, но до первого своего имения в долине Вороны должны добраться еще засветло.
Глава 5
Старший Ворон осторожно открыл дверь в спальные покои и проскользнул внутрь. Его жена Морна стояла возле детской кроватки и смотрела на спящих детей. Услышав за спиной движение, она обернулась, и у Ворона замерло сердце. Почти так же, как в их первую встречу.
Морна была одного с ним роста, ее густые черные волосы спадали до пояса мягкими крупными кудрями. Кожа лица была такой нежной и гладкой, что казалась чуть светящейся, и на ней ярко выделялись яркие, словно подкрашенные, губы. Но самым привлекательным в этом удивительном лице были глаза бирюзового цвета, которые могли менять цвет в зависимости от освещения и настроения. Иногда они становились прозрачными, словно зеленое стекло, иногда приобретали цвет морской волны в солнечный летний день.
Ворон подошел к жене, нежно обнял и притянул к себе. Морна склонила голову ему на плечо, прижалась и улыбнулась. Ворон огладил сильную гибкую фигуру, залюбовавшись на налившуюся грудь, и осторожно положил ладони на выпирающий живот. Через несколько секунд изнутри пришел легкий толчок.
– Дерется, – шепнул Ворон.
– Это он дуется, что тебя не было весь день.
Вокруг глаз Морны собрались морщинки, и она тоже накрыла ладонями свой живот.
– Прости, дел много, – извинился Ворон и потянулся за поцелуем.
Пока он ощущал привычную мягкость губ, в кроватке завозились. Ворон отстранился и посмотрел туда, где, сладко сопя и разметавшись во сне,