– Удивительно, Жозефина-Розалинда никогда не лает на вашу Маргарет. Сегодня у меня были посетители с двумя валльскими пастушьими, правда намного крупнее. Так Жоззи такой скандал подняла!
– Быть такого не может, господин фон Бикк! Литтл-херриганы не любят низерцвейгов, а к валльской пастушьей относятся вполне миролюбиво. Мой племянник занимается собаками, уж я-то знаю! Да и валльская пастушья крупнее быть просто не может! Наверное, это были не породистые собаки, без родословной!
– Может быть, госпожа фон Люмминг, может быть…
Мужчина задумался. Попрощался. С большим трудом присел, взял собачку на руки и направился к дому.
– Значит, Жозефина-Розалинда, ты не любишь низерцвейгов? Я тоже их не люблю, мое сокровище. Зато мы с тобой любим печеночный пудинг! А? Ты не против печеночного пудинга, Жоззи?
Глава 10
– Аккуратнее! Аккуратнее грузи!
Эрик мрачновато поглядывал на суетящихся возле мобиля лавочника и его подручных. Должно быть, Агата скупила все кувшины с гранатовым соком, что были в магазинчике. Перевел взгляд на женщину, что замерла на переднем сиденье. Если бы не собаки, не проявляющие никакого беспокойства, он бы поклялся, что она не дышит. Как в тот злополучный вечер…
От подобных мыслей холод пробежал по позвоночнику, личина начала таять. Барон поймал на себе остолбенелый взгляд мальчишки, что грузил вместе с лавочником сок, и мгновенно взял себя в руки. Еще не хватало, чтоб все это богатство кровавой лужей разлилось посреди дороги.
Бывший канцлер испытывал двойственные чувства. То, что женщина так реагирует на любое упоминание о своем муже, определенно выводило его из себя. То, что все эти кувшины с гранатовым соком – забота о состоянии его здоровья, наполняло теплом и необъяснимой радостью.
Но если бы это было все… Что-то подсказывало артефактору, что полезный и, кстати, недешевый продукт покупается для того, чтобы он, а не кто-нибудь другой его пил. Возникает вопрос: как быть с тем фактом, что он с детства ненавидит этот… гранатовый сок? Может, удастся незаметно вылить Грону в миску?
Взгляд упал на переливающуюся в закатных лучах золотистую шерсть валльской пастушьей. Грон выразительно помотал головой, что означало: «Даже не думай!»
Настроение упало окончательно. Агата думает о муже, друг не собирается его спасать, а тут еще и дождь – первые редкие капли заставили собак встать.
– Погода испортилась, – резко бросил Эрик, подходя к мобилю. – Дождь. Я как-то не подумал о том, насколько быстро темнеет в ноябре.
– И вы устали… – безжизненно отозвалась Агата.
– А вы – нет? – еще больше рассердился он.
– И я. Тоже. Устала…
– К тому же нам надо поесть. Ночевать останемся в столице.
Агата кивнула.
Ему вдруг нестерпимо захотелось вытащить ее под ледяные капли дождя, встряхнуть, закричать: «Он не стоит твоих переживаний! Слышишь? Не стоит!»
Грон предупреждающе