И хлеб из лебеды в руках её – мёд сладкий,
И слово уст её порой – «не в бровь».
«Женись на мне…» – не страсть тому виной,
И не стремленье к мира тленному стяжанью,
Ни славы, власти иль подобного исканье,
Цель – обрести Небесный мир, иной.
Из князя, безрассудного порой,
Смиренный инок сотрворён благой женою.
Проходят в жизни искушения волною,
Коль плотью и душой живёшь одной.
Князь рулевой? Иль мудрая жена?
Единый гроб, и что открылось после гроба,
И нам ходатаи любви и веры – оба,
Коль чашу испытаний пьём до дна…
Иоанну Богослову
И чудеса, и воскрешенья,
И благовестие —
Ничто!
И тайны бытия виденья,
И зрак грядущего —
Ничто!
И лишь одно имеет соль:
«Имейте, деточки, любовь»…
Божий ратник
Я в Новолетье свечечку затЕплю,
Пред преподобным образом склонюсь,
Благословенье ратника приемлю,
Что бережёт молитвой своей Русь…
Он претерпел… Всю боль и униженье,
В награду же – разверзлись небеса.
Апостолы, Илье дав исцеленье,
Явили миру Божьи чудеса.
Он не искал земных утех отныне,
Его семья – лишь верное копьё,
Свой тяжкий крест святой Илья не скинул,
И не облегчил бремя он своё.
Разил врага, на Бога уповая,
Служа Ему и Родине своей,
На поле брани раны получая,
Он в подвигах провёл немало дней.
Когда от ран уж силы не осталось,
Сжимать копьё, земного бить врага,
В душе небесное сильней взалкалось,
Оружье-чётки обрела рука.
Брань вновь идёт под стягом Михаила,
И русский богатырь в его рядах.
Стоит на страже ангельская сила,
И память о земном не канула в веках.
Как часто мы у Бога что-то просим…
Как часто ропщем, стонем на пути…
Но получая, часто ли приносим
К Нему решимость до конца идти?
Кем был Илья? Так… инвалид, обуза…
Так почему обрёл он благодать?
Да нет на свете тяжелее груза,
Презрение любовью покрывать.
Он победил, ещё не встав на ноги,
Он был готов принять от Бога Дар.
А мы? В желаниях своих убоги…
В сердцах пылает всех страстей пожар.
Склоняюсь перед подвигами Духа,
Былинным витязем, богатырём,
И иноком, чьё житие так сухо,
Чьё сердце стало Богу алтарём.
Дивногорье
Там где Тихая Сосна впадает в Дон,
Воздух благодатью напоён.
Дивы дивные, как времени столпы,
Отвлекут от вечной суеты.
В меловой горе там дивный храм,
Спят здесь Ксенофонт и Иосаф,
Под покровом дивной Девы Той,
Чью