В этом контексте разгорелся спор между Несторием и Кириллом, а из-за них – между Константинополем (поддерживаемым Антиохией) и Александрией (поддерживаемой Римом).
Несторий был благочестивым и ревностным монахом из окрестностей Антиохии. Епископом Константинополя он стал в 428 году. Он решил очистить свою Церковь от заблуждений и ересей, в особенности от арианства. Он застал ситуацию острого спора между сторонниками и противниками имени Theotokos. Священник его епархии Мелетий объяснял верным, что лучше не называть Марию Theotokos, ведь женщина не может родить Бога. В городе поднялся шум, тем более что эти проповеди слушали монахи из Александрии, горячие сторонники этого именования. Сторонники проклинали противников и наоборот. Епископ Кизикский Прокл в присутствии Нестория пламенно защищал это именование. Слово взял Несторий. Ясно было, что он искал примирения конфликтовавших сторон. Он защищал обвиняемого Мелетия, но не осудил его противников. Он объяснял, что название «Богородица» многие действительно могут понять неправильно. Он напомнил, что это именование употребляют в неправильном значении, что его охотно использовали многие еретики: Арий, Аполлинарий, Евномий. Несторий объяснял, что во Христе есть две природы. Поэтому тот, кто исповедует, что Мария есть Christotokos, Христородица, исповедует, что Она матерь не только человека, но и Бога. Титул Christotokos он считал синтетическим, объединяющим в себе Theotokos и Anthropotokos (родительница человека). Он принимал во Христе две природы, или естества (dyo physeis, ousiai), и одно лицо, или ипостась (hen prosopon, mia hypostasis). Однако у него встречаются высказывания, ясно отвергающие правоверность Theotokos. Яростные нападки Кирилла только укрепляли протест Нестория против этого именования Марии8. Возмущенные египетские монахи услышали и хорошо запомнили, что Несторий выступает против имени Theotokos. Об этом они быстро донесли своему епископу в Александрии Кириллу. Тот отреагировал очень резко как защитник ортодоксии. Его высказывания также далеки от однозначности и тоже вызывали сопротивление. Учение о двух природах во Христе казалось ему неприемлемым, равнозначным учению о двух Христах и двух Сынах. Он столь сильно подчеркивал единство во Христе, что, казалось, он проповедует некое природное Его единство, что было неприемлемо для Нестория.
Сегодня, вникая в тот великий спор о Христе (а косвенно – также и о Марии), мы понимаем семантический источник разногласия: богословы по-разному понимали такие термины, как prosopon («лицо»), ousia («сущность»), physis («природа, естество»), hypostasis («субъект бытия»). В писаниях Кирилла есть утверждения, что во Христе – одна природа (mia physis) или одна природа из двух природ (ex hon). Богословский язык тогда еще только формировался. Памятуя об этом, следует воздерживаться от слишком суровых оценок той или другой стороны. Благодаря их колебаниям и ошибкам мы стали мудрее. В тех спорах, с их многочисленными недоразумениями