Я сладко потянулась и с удивлением уставилась на Третьякова:
– Командор, а что вы делаете в моей спальне? И где Васька?
– И тебе доброе утро, Виктория! Откуда я могу знать, где ошивается твой кошак? Он мне не докладывал.
Да, ехидства мужику не занимать. Быстрей бы уж год прошел. Распределят в Новые Усадьбы, будем жить в домике, летать с Вериокой друг к другу в гости, собирать грибы и варить зелья. Благодать!
– У тебя пять минут на все про все. Потом двигаемся в путь. С тобой или без тебя, с котом или без, но мы выезжаем через пять минут. Я понятно объяснил?
Я обреченно кивнула. Куда уж понятней. Гляди, как твердая земля придает народу уверенности! Как по болоту, так без меня и шагу ступить не мог, а стоило встать на твердую землю, так сразу командный голос прорезался. Несправедливо. Приняла душ и оделась в считаные минуты. Мною вполне могла гордиться рота быстрого реагирования. Что настораживало, так это полное отсутствие кота. Третьяков нагло игнорировал мое возрастающее волнение. Палатку пришлось складывать самостоятельно.
– Уверена, что нам удастся? – спросил Макс, рассматривая крепления палатки.
– Если кот справился, то два мага тем более, – самоуверенно заявила я.
Филипп с командором устроились поудобнее на близлежащем бревне, предвкушая грядущее зрелище. Сачки несчастные. Как ночевать в палатке – так первые, а как помочь, так не дождешься. Я гордо вздернула подбородок и с умным видом обошла полотняное сооружение на предмет обнаружения креплений. Вот они! Конструкция крепилась четырьмя колышками. Проще пареной репы. Я дернула за первый попавшийся. Он и не думал поддаваться.
– Макс! Ну помоги же мне! Не стой как памятник.
Максим послушно ухватился за колышек, мы дернули со всей силы, крепление выскочило из земли как пробка, а мы дружно грохнулись на землю под хохот других членов команды. Но отступать было поздно. Следующий колышек вышел легче, остальные просто выдернули и кинули к первым. Палатка с тихим шорохом опала на землю, накрыв нас с головой. Никогда не думала, что это будет так сложно.
– Ребята! Вы там живые? – поинтересовался голос Филиппа.
– Нет. Умерли, – фыркнула я, стараясь не задохнуться под массой брезента.
– Помочь?
Я чуть было не сказала «да», но звучащий в предложении смех заставил меня стиснуть челюсти и ответить отказом:
– Как знаете.
Мы барахтались под тентом, как потерпевшие крушение рыбаки в бурном море, при этом больше запутываясь, чем освобождаясь. Поначалу гордость не позволяла попросить о помощи, а потом нас так крепко спеленало, что дышать удавалось через раз, а вместо воплей и ругательств изо рта вырывалось неразборчивое мычание. Нас распутали далеко не сразу. Сначала народ вдоволь насмеялся, наблюдая за нашими потугами, а уж затем