Лев Владимирович замолчал, обиженно насупив брови. Было видно, что вновь нахлынувшее негодование на подлых обманщиков мешало ему говорить. Он попытался взять себя в руки, сделав хороший глоток из стакана, и это ему в конце концов удалось.
– Признаюсь, несколько дней я не решался сообщить правду хозяину картины. А когда сообщил, то… об этом лучше не вспоминать.
Он опять разволновался и, видимо, стремясь успокоиться, допил свой стакан одним глотком.
– Короче говоря, мне дали неделю сроку на розыски аферистов, а потом в отношении меня будут приняты, как мне было сказано, «меры».
– И что же это за меры?
– Об этом я могу только догадываться, – мрачно изрек мой собеседник.
– А почему вы и ваш клиент не обратились в милицию?
Ответ на этот вопрос был для меня почти очевиден, но хотелось услышать его из собственных уст Льва Владимировича. Судя по тому, как он замялся, моя догадка была недалека от истины.
– Понимаете, права продавца на ее владение были, мягко говоря, сомнительны.
– В переводе на русский это означает, что картина краденая. Не так ли?
– Весьма вероятно, – нехотя выдавил из себя кандидат искусствоведения.
Наступило тягостное молчание.
Лев Владимирович рассказал все, что считал нужным, а я, признаться, не знала, что ему ответить.
Было совершенно очевидно, что история эта из разряда «вор у вора дубинку украл». Примерно было понятно, что за публика скупает картины и собирается принимать свои специфические меры. Можно себе представить, что это будет отнюдь не арбитражный суд. Так что уныние Льва Владимировича также легко понять.
Постепенно у меня стало возникать ощущение, что я лезу в западню. Неясно было только, захлопнулась уже за мной крышка, или еще можно сдать назад.
Я почти твердо решила не браться за это дело, но, следуя своему принципу по возможности не рубить сплеча, предложила:
– Лев Владимирович, я должна подумать прежде, чем дать вам окончательный ответ.
– Я надеюсь, это не займет у вас много времени? – озабоченно поинтересовался он.
– Оставьте свой телефон, я позвоню вам сегодня вечером, не позже.
Лев Владимирович удовлетворенно кивнул головой и, покопавшись в бумажнике, достал и протянул мне визитную карточку.
Я встала и, попрощавшись, направилась к выходу.
Лев Владимирович остался в кафе и после моего ухода, как я заметила через стеклянную стену, направился к буфетной стойке. Очевидно, за второй порцией коньяка.
На скамейке, расположенной у пересечения ведущей к кафе асфальтовой дорожки с центральной парковой аллеей, сидели два коротко стриженных молодых человека в тренировочных костюмах. Один