Я люблю тебя, Жизнь. Александр Феликсович Каменецкий

пол под ним слегка покачивался, стены кружились.

      – Это зачем же я так? Ты как? О, Коста, это ты молодец, что так много не пил.

      Коста вскочил и, поддерживая Ильку под локоть, отвёл его в спальню и усадил на кровать. Опустился на колени, попытался снять с Ильки кроссовки.

      – Нет, погоди, – Илька, чуть ли не силой поднял мальчишку, усадил рядом с собой, удерживая, приобняв за плечо. – С этим я сам прекрасно справлюсь. Одевать и раздевать меня не надо. Но для тебя тоже найдётся работа. Сейчас сбегаешь, нет, не спеша сходишь на кухню, позовёшь прислугу, пусть уберут посуду.

      – Я сам все уберу.

      – Коста, – засмеялся Илька, – ну почему ты такой упрямый? Я прошу тебя…, слышишь, не приказываю, а прошу, сделай, так как я скажу. Ты сходишь на кухню, скажешь, что я велел, чтобы они пришли и убрали со стола. Будут обо мне спрашивать…, вы ведь господ обсуждаете…, так вот, не говори им, что я разрешил тебе есть, наоборот, расскажешь им так: Твой новый хозяин просто зверь, запретил тебе сегодня ужинать, и не отпустит тебя ночью на кухню. Будут тебе сочувствовать, вздыхай, кивай головой, на вопросы не отвечай, скажи, боишься, как бы ещё хуже не было. Будут еду предлагать, не ешь, бери только то, что можно унести с собой. Да, слушай, – вдруг вспомнил Илька, – у меня здесь с собой никаких вещей нет. У тебя не найдётся сумки какой-нибудь? Нам бы еды с собой на дорогу взять, а?