Когда кончились выступления, курсанты подошли к спортсменкам, поздравили с праздником и похвалили за хорошее выступление. Познакомиться ближе помешал их физкультурный руководитель, вдруг появившийся около девушек с группой парней, тоже студентов. Геннадию и Николаю пришлось ретироваться. И все-таки они успели пригласить девушек в училище на танцы. Спустя две недели они увидели прекрасных студенток в Доме офицеров. Вот тогда и познакомились. Геннадий стал встречаться с Тоней, блондинкой, Николай – с Тамарой, брюнеткой.
Тоня ему понравилась, более того, он полюбил ее. И не только за красоту, за прекрасную фигуру: она была умна, находчива, добра и доверчива. Познакомила со своими родителями. Отец ее работал на железной дороге, мать – домохозяйка. Имелись еще старшая сестра, уже замужняя, очень похожая на Тоню…
Тоня после окончания пединститута получила назначение в село Гривки, что не так далеко от аэродрома, на котором заканчивал летную подготовку курсант Голубков. Геннадий не раз, когда летал на отработку техники пилотирования в зону, подворачивал к селу и крутил там «бочки», петли, перевороты, надеясь, что Тоня увидит самолет и догадается, кто это. Хотелось быстрее с ней повидаться.
Наступила осень. Курсанты закончили летную подготовку на учебно-тренировочном самолете и ждали комиссию по приему экзаменов по технике пилотирования. Начальство должно было прилететь из Балашова. А его долго не было. Геннадий нервничал: осень – пора неустойчивая, со дня на день пойдут дожди, и тогда жди у моря погоды. Хотя близко моря и не было, но это не спасало от ненастья. А он уже настроился на отпуск, написал письма домой и Тоне: «Ждите, скоро приеду».
Наконец-то в октябре, закончив летную программу на учебно-тренировочном самолете, курсанты получили отпуск. Геннадий взял билет до Салтыковки, это в двух часах езды от Ртищева, и к полудню был на станции. А до Гривок, где обосновалась его возлюбленная, еще двадцать два километра. Никакие автобусы в то время не ходили. В письме Тоня обещала прислать за ним школьную лошадь, стоит только позвонить из Салтыковки. Что Геннадий и сделал. Тоня велела ждать на почте: туда каждый день выезжает Петр Кузьмич, почтальон, у которого она квартировала.
Геннадий дождался, и вечером был в Гривках.
Петр Кузьмич, занятный, словоохотливый мужичок лет шестидесяти, всю дорогу рассказывал о селе, о школе, расспрашивал о службе курсанта, о полетах. Геннадий сказал, что не раз кружил над их селом, и спросил, не видел ли он. Старик ответил, что, может, и видел, да самолеты мало его интересуют.
Еще на станции Геннадий купил бутылку водки, вино и кое-какую закуску. Вечером устроили небольшое застолье. Кузьмич добавил самогонки – выпить он был не дурак, – и, изрядно захмелев, блеснул еще одним талантом – под гитару спел несколько песенок. Особенно Геннадию понравилась: «Хоть бы ты, Пантелей, постыдился людей. Не пора ль за работу