– Не только. Это ведь исторически сложилось, фенцеры представляют собой стратегическое управление общества, грулли составляют его оружие, а мы, гринбеи, представляем чувственную систему.
– Там ведь есть еще какие-то расы?
– Они не претендуют на первенство, – махнул лапой Ланго. – У них нет на это никаких способностей.
– А у груллей – есть?
Ланго опять отпил глоток.
– Им нужно руководство, – сказал он. – Генератор инициативы.
Стас усмехнулся.
– И это руководство можете предоставить им вы, не так ли?
Ланго поставил бокал.
– Возможно, – сказал он.
– Нет, в самом деле, – заговорил Стас с интересом. – Мы говорили об амбициях фенцеров, груллей, и как-то совсем упустили амбиции гринбеев. Ведь они должны у вас быть, не так ли?
– Почему это вас так интересует? – он пристально посмотрел на Стаса.
– Потому что в этой игре не хватает еще одного игрока, – ответил Стас впадая в азарт расследования. – И мне представляется, что именно у вас, гринбеев, куда больше оснований претендовать на руководство.
– Основания у нас может быть и есть, – сказал грустным тоном Ланго. – Но в отличие от груллей мы понимаем, что все решают вовсе не амбиции. Фенцеры рождены со способностью обращаться к Создателям, чего нет ни у груллей, ни у нас, ни у кого-то еще.
– Что это за способность? – Стас застыл от волнения.
– Существует практика обращения к Создателям, – стал объяснять Ланго. – Это идет от веков, они одни могут говорить с Создателями на их языке.
– Это носит характер обряда?
Ланго посмотрел на него с удивлением.
– Да!.. Но это не религия в вашем смысле. Это технология…
– Значит, в этой технологии есть свои элементы?
Ланго улыбнулся.
– Представьте, есть. В вашей системе это могли назвать святыней. Существует ключевой атрибут, с которым могут обращаться только фенцеры. У вас его называют…
Он не успел произнести название, как в гостиную вошла роскошно одетая и накрашенная Агата, излучающая восторг. Стас, представляющий, что ей пришлось для этого сделать, невольно восхитился ее видом.
– Вот и я, – заявила Агата. – Так что, устроим семейный ленч? Дорогой, ты же любишь копченую рыбу, верно?
32
Агата вела себя вызывающе бодро, что казалось немного надрывным, так что Стас даже пытался ее остепенить, то и дело одергивая так, чтобы Ланго не заметил. Но остановить ее было невозможно она веселилась, шутила, заводила разговор о каких-то загадочных вещах, и громко смеялась над своими собственными шутками. Стас спохватился несколько поздно, так что однажды после одной своей шутки она громко рассмеялась, чтобы немедленно впасть в истерику и начать надрывно рыдать. Стасу пришлось отвести ее в спальню, и там успокоить с помощью транквилизаторов.
– Боже мой, – растерянно говорила Агата. – Что я натворила?!..
– Пойду, узнаю, – сказал Стас. – А ты пока посиди, отдохни.
Она