– Чужими жизнями, – насмешливо скривил губы Одинцов.
– Да, чужими… Знаешь, когда-то я совершенно не ценил свою жизнь. Я был отчаянным и смелым парнем, лез на рожон, добивался чего хотел… Я и сейчас добиваюсь всего, чего хочу. Но сейчас очень дорожу своей жизнью. А знаешь, почему я ею дорожу? Потому что она очень дорого стоит. И для меня дорого, и для общества. Если умрешь ты, общество ничего не потеряет. Если умру я, это будет большая утрата. Не скажу, что невосполнимая, но все же… Но для меня да, это будет невосполнимая потеря. А я хочу жить. Потому что у меня есть для чего жить… А ты для чего живешь, Аркадий? За что держишься в этой жизни?
– За семью, за дочь. Или этого мало?
Одинцов смотрел на Перекатова зло, с осуждением. Его возмущал этот разговор, желание зазнавшегося богатея опустить его до скотского состояния. Дескать, если ты скотина, то и жить незачем. Если скотина, то и годишься только для того, чтобы пойти под нож.
– А кто обеспечивает их будущее? Я обеспечиваю. Тем, что плачу тебе хорошие деньги. Но разговор не об этом. А о том, что ты положил глаз на чужую женщину… Но ты зря на что-то надеешься, дружок. Арина – не для тебя. Она – моя женщина. И ты не смеешь даже думать о ней. Ты меня понимаешь?
– Я все понимаю. И сейчас понимаю, и вчера понимал. Только не понимаю, почему ваша Арина имеет право унижать меня?
Перекатов небрежно повел рукой, осаживая его.
– Знаю, она пыталась тебя построить. Показать тебе место, так сказать. Но ты уж ее прости… – устало, без всякого апломба сказал он. – У нее вчера был трудный день. Они записывали песню, а она, увы, ни к черту… Как и вся их группа. Арина это понимает, поэтому и злится…
Аркадия смутило это перевоплощение. Из классического империалиста, злобного и бездушного угнетателя трудового народа, Сергей Михайлович превратился вдруг в благодушного, хотя и брюзгливого дядюшку, этакого регулировщика на перекрестке житейских ситуаций.
– Надо было автограф у нее попросить, – с насмешкой сказал Перекатов. – А ты не догадался…
– Чтобы догадаться, нужно было хотя бы знать, кто она такая, – неприязненно сказал Одинцов.
Арина вчера была не в духе. Из-за каких-то там творческих проблем. Но ведь она всегда такая, всех уже в доме достала, если верить Ольге. А он ей верил…
– А ты ее не узнал? – Перекатов недовольно выпятил нижнюю губу.
– Нет.
Аркадий кривил душой, но лишь слегка. Ведь ему всего лишь показалось, что где-то он уже видел Арину. Фамилии он ее точно не знал.
– Ну как же, Арина Ярцева, восходящая звезда российской сцены! – со скисшим каким-то пафосом объявил Сергей Михайлович.
Похоже, он и сам не очень-то верил в звездный статус своей избранницы.
– Да? Извините, если не понял.
– Только