– Что ты тут делаешь? – спросил он в меру спокойно и по возможности миролюбиво.
– А сам-то? – Брим не мог рассмотреть точно, но ему показалось, что нищий усмехнулся. – Два часа ночи, а ты с приятелем в скверике пивко попиваешь. Жена из дома выгнала? Или, может, вы оба из этих?.. – Бродяга многозначительно кивнул куда-то в сторону Тверского бульвара.
Брим аж опешил от такой наглости.
– Слушай, – предложил приятелю Шика. – А давай его пристрелим!
– Шума много будет.
– Ну и что?
– У нас дело.
– Ну да, конечно.
Лицо Шики приобрело чрезвычайно серьезное выражение. Оно всегда становилось таким, когда он думал о деле. К делу он относился со всей серьезностью. А как же иначе?..
– Иди отсюда! – недовольно рыкнул он на бродягу.
Нищий усмехнулся – на этот раз уж точно! – и прилег на травку. Шинелькой аккуратно прикрылся. Как будто сентябрь на дворе, а не середина мая, с небывалой для этого времени года жарой. Днем, казалось, даже асфальт под ногами становился мягким, так, что хотелось наклониться и пальцем потрогать, чтобы убедиться в том, что так оно и есть.
– Назад гляньте-ка.
Шика и Брим разом обернулись. Не испуганно, но настороженно. Брим даже руку под пиджак сунул. Так, мало ли что. Но позади никого не было.
– Придурок, – зло процедил сквозь зубы Шика.
– Видите ларек на другой стороне улицы? – продолжил как ни в чем не бывало нищий.
Ларек и в самом деле был. Светился тусклым желтоватым огоньком.
– Ну? – выжидающе посмотрел на нищего Брим.
– Они булками с сосисками торгуют, – почесав бороду, сообщил бомж. – Булки черствые, а сосиски поганые. Вопрос: какого черта они этим занимаются? В два часа ночи, заметьте!
Шика и Брим непонимающе переглянулись.
– Он издевается над нами?
– Да, похоже на то.
– Хотя, конечно, – продолжил бродяга. – Я бы сейчас и от такой сосиски не отказался. Лучше – двух.
– Может, тебе еще и пивка из мусорки достать? – участливо предложил Брим.
– Не, – отрицательно мотнул головой нищий. – Оно – теплое. От него тошнит. Лучше в ларьке свежего возьми. Если у них, конечно, холодильник работает.
– Я все же пристрелю его.
– Не стоит, – не очень-то усердно попытался урезонить приятеля Шика.
– Почему?
– Ты злишься на жвачку, что прилипла к подметке твоего ботинка.
– И что?
– Это глупо.
– Все?
– Глупо и необдуманно.
– Понятно.
Брим сунул руку под мышку, положил пальцы на рифленую рукоятку пистолета, надежную и убедительную, как глоток настоящего «Гиннеса», что наливают в шеффилдском пабе «Герб старого герцога». Там – и больше нигде.
– Сломай скамейку, в конце концов! – чуть приподняв, развел руки в стороны Шика.
– Зачем?
– Тебе нужно сбросить напряжение.
– Хороший,