Европейский национализм, во-первых, выдвинул приоритет собственной нации перед общеевропейским единством (сейчас мы видим обратный процесс, конструируемый странами Европы вследствие факторов экономического порядка), что заведомо обрекало государства на вооруженный конфликт за «спорные» территории. Ведь даже в Европе существует масса территорий со смешанным в национальном отношении населением. Кроме того, национализм постепенно и совершенно логично перерастал в шовинизм – резкое отторжение всего инонационального и провозглашение собственной нации даже не просто «первой среди равных», но «исключительной». Наиболее отчетливо этот процесс, вплоть до расистских «научных теорий», после Первой мировой войны) расцвел как раз в Германии, являвшейся в XIX веке наряду с Францией культурным лидером Европейского континента.
Привал у колодца
Безусловно, германский национализм никоим образом не явился плодом только лишь культурного развития страны (напротив, германская культура и искусство XIX века говорят об обратном), но стал заложником политического и экономического процессов в мировом масштабе. Действительно, бурный подъем немецкой экономики и выдвижение Германии на роль европейского лидера с конца XIX века не могли мирить немцев с тем положением, что Германия занимала на планете. Ведь даже понемногу регрессировавшая Франция, делавшая капитал прежде всего с помощью банков, а не с помощью промышленности, имела куда больше возможностей и вариантов, способствовавших ее экономическому развитию. И все это – благодаря колониям и морской торговле. О Великобритании, державшей в своих руках ключи к мировым торговым путям, и говорить нечего. Терять роль «морского перевозчика» и «мастерской мира» англичане не собирались. И потому немцы сделали главную ошибку – ставку на грубый национализм, что в конечном счете оттолкнуло от них весь континент, ибо вызов был брошен всем одновременно.
Экономический взлет после 1870 года, опиравшийся как на объединенную страну, так и на французские репарации, заставил Германскую империю приступить к захвату колоний и строительству флота, как торгового, так и военного. И если первоначально германская экспансия удерживалась в твердо очерченных рамках, установленных дальновидной дипломатией О. фон Бисмарка, то после его отставки немцы открыто бросили вызов прочим великим державам Европейского континента. Это в самой ближайшей перспективе вело к борьбе с могущественной Великобританией, которая никоим образом не могла смириться с утратой исключительно прибыльной роли «мирового перевозчика». Английские авторы указывают: «Германия, которая в 1871 году не была мировой державой, стала осознанно стремиться к этому лишь после отставки Бисмарка в 1890 году... в Европе, как считали многие немцы, их страна находится в “окружении”. После 1897 года вожди Германии