– Ну хоть машину описать можете? Марка, цвет, номер? – вступил в разговор Крячко.
– Цвет – грязно-серый. Марка – наша, «жигуленок», шестой модели. А номер я не рассматривал. Зачем мне это? Я ведь не сыщик и становиться им на старости лет не собираюсь, – заявил мужчина.
– Назовите номер квартиры, в которой вы живете, и фамилию, – потребовал Гуров. – Вы можете понадобиться.
– Кому это понадобиться? – забеспокоился мужчина. – Учтите, я на ваши допросы и опознания не пойду!
– Еще как пойдете, – с угрозой в голосе произнес Крячко. – Гражданский долг еще никто не отменял. Или для вас формулировка «препятствие следствию» привлекательней звучит?
– Не пугай его, Стас. Он и сам понимает, что дело серьезное, так ведь? – Гуров попытался смягчить резкие слова напарника. – Так как ваше имя?
– Ох, говорила мне мама: молчи больше, Бориска, язык тебя в неприятности втянет. Сколько лет прошло, и вот, сбылось, – запричитал мужчина. – Живу себе, никого не трогаю, Хучика воспитываю, и тут являются амбалы с красными «корочками», и вся жизнь под откос летит.
– Да не переживайте вы так, Борис, все будет хорошо, – успокоил его Гуров. – Имя мы уже знаем, что с фамилией?
– Коневодов моя фамилия. Борис Коневодов, бывший почтовый работник, ныне заслуженный пенсионер. Проживаю в квартире номер пятнадцать. Двухкомнатные апартаменты достались в наследство от матушки. Супруги не имею и не имел никогда. Бобыль я. Хучик вся моя семья. Вы бы оставили меня в покое, граждане уголовные розыскники. Я совершенно безобидный субъект.
– Пока дышите свободно, – усмехнулся Крячко. – Но будьте начеку. Если «шестерка» снова появится, звоните по этому телефону, – протянул визитку.
Мужчина взял ее, не глядя сунул в карман и засеменил вверх по лестнице.
– У вас хоть телефон есть? – крикнул вдогонку Стас.
– Найдется, – не оборачиваясь, ответил мужчина.
– Так звоните, не забывайте.
Покинув городок, полковники отправились в отдел – поджидать прихода друга Камова, Лехи Рыжего.
Глава 3
– Как же так? Как такое вообще могло случиться? В голове не укладывается. Просто не укладывается в голове!
Гуров и Крячко сидели на лавочке в сквере возле морга. Между ними сидел Леха Рыжий, по паспорту Алексей Наумович Гликберг, типичный еврей, со всеми вытекающими отсюда приметами. По какой причине жгучему брюнету дали прозвище «Рыжий», оставалось загадкой, в густой шевелюре Лехи не было не то что ни одного рыжего, но даже ни одного седого волоса. Известие о том, что его друг Роман Камов, предположительно, мертв и от Лехи требуется пройти процедуру опознания, вызвало у того ярый протест. Он категорически отказывался ехать в морг и опознавать